Как быть нормальным. Максим КутисЧитать онлайн книгу.
это можно было бы списать на теорию непостижимости хаоса и собственную самонадеянность. Тогда все было бы проще, и эти мыслительные упражнения были бы просто бессмысленной забавой, жевательной резинкой для мозга. Куда хуже получалось, когда он оказывался прав, но его правда отличалась от правды окружающих. А когда сталкиваются две правды, то никакого общего согласия найти не получится. Это касается как людского мира, так и всей Вселенной в целом. Только Вселенная ничего не станет истерически оспаривать ― она просто спокойно и без самодовольной улыбки покажет свою правду, а вот людской мир обязательно устроит скандал, да еще и сопроводит это нелицеприятными высказываниями и общим настроением испорченного вечера.
Поэтому, как только пациент выходил из двери его приемного кабинета, Грайворонский натренированным усилием воли заставлял замолкать свою детективную часть сознания, как нарекла эти мыслительные процессы его бывшая жена, и старался не придавать смысл отдельным проявлениям и всему хаосу в целом, насколько бы он ни был детерминирован по некоторым теориям. Пытаться понять каждое событие – это надо быть сродни Богу, а таковым он точно не являлся. Опять же по словам его бывшей жены.
Держа в руках разбитую рамку, Грайворонский задумчиво огляделся по сторонам. Разъяренный пациент все-таки был в чем-то прав ― действительно не самый выдающийся у него кабинет. Достаточно маленький. У окна стоял массивный деревянный стол, за которым он практически никогда не сидел. Стол перешел ему по наследству из кабинета отца, поэтому чувство, что это место не его, и что, как только он за него сядет, его тут же выгонят, как зарвавшегося мальчишку, до конца никогда не отпускало. Но он не мог и помыслить, чтобы избавиться от стола. Во-первых, это настоящая реликвия, ставшая свидетелем множества свершений и открытий в области советской психологии. А во-вторых, он просто выглядел внушающим доверие. В те моменты, когда Борис чувствовал, что его высокого роста и очков недостаточно, чтобы убедить пациента в своей точке зрения, он вставал и как бы невзначай облокачивался на стол. У пациента сразу же складывалось впечатление, что человек, у которого есть такой внушительный предмет интерьера, точно знает, о чем говорит. По всем заветам жанра в центре помещения располагались кресло и кушетка из черной кожи, специально подобранные из одного комплекта мебели. Они были повернуты лицом друг к другу, так чтобы пациент в любой момент мог посмотреть в глаза своему доктору. Согласно учебникам, это способствует налаживанию терапевтической связи. У стены разместился книжный стеллаж, заполненный армадой медицинской литературы. Рядом висели несколько дипломов в рамке. В дальнем углу стояла пара монстер в кадках бирюзового цвета, которые в свое время принесла в кабинет его бывшая жена со словами, что эти растения должны добавлять уюта и располагать на доверительную беседу. Он никогда не понимал, почему именно монстеры являлись символом диалога, но послушно оставил их в кабинете и не трогал даже после развода.
Грайворонский