Польские паны. Ирина Александровна АбрамкинаЧитать онлайн книгу.
тянуло его в дальние края. Много попутешествовал он по миру, а когда вернулся в родные Врали насовсем, долго тосковал и блажил. Но потом однако осел, женился и заделался винокуром. Он и теперь выезжал, но только в крайнем случае и по торговым делам, а еще однажды был откомандирован сельчанами для переписи, поскольку все знали, что в поездках в губернию ли, в столицу ли, пан Рудый чувствует себя, как рыба в воде – умеет и деньги сохранить, и закупить что надо и даже полезные знакомства завести, походя. Теперь тоска его притупилась, и звенела только в струнах старой шинкаревой бандуры, когда пан Рудый брался исполнять заунывный певучий цыганский мотив.
Так и сидели эти уважаемые панове. И сам Господь бог на небе смотрел на них и улыбался. Песня сменялась разговором о грибах и вине, о хорошем урожае, и о войне, будет ли она. Сидели, пока не стаяла свеча на столе. Стало совсем темно и тихо. Потрескивал огонь в камине. Пан Рудый засобирался домой. Но хозяин не хотел отпускать старого друга без подарка.
И когда на скрип калитки пани Карловичева, укутанная в шаль из козьего пуха, вышла на крыльцо, то встретила мужа в совершенно непотребном виде, но благоухающего из-под кафтана огромной связкой сушеных лесных грибов.
__________
*Перевод польской частушки Б. Заходер.
История Третья. Про пана Вралю.
В селе Врали жил один старый пан. Был он такой древний, что уже и не помнил, сколько ему лет, и даже свое имя забыл. Но все, кто жил в селе, помнили его и помнили уже старым. Так что, в конце концов, сельчане и дали ему имя по названию села – пан Враля. Жил он в сторожке при сельском храме. Ну, и понятно, харчевался милостью Божьей и соседской щедростью.
Поговаривали, что в его молодости (коей никто, понятно, не помнит) пан Враля был известный кобель. Дряхлая старость его ничуточки не изменила – сидя на ступенях церковной сторожки он задирал всех проходящих женщин, замужних нарочно называл «панночками», будто вовсе и не знал, что они давно уже замужем, и будто бы не сыпался (прости, Господи!) из него уже сзади песок. Женщины отшучивались по-доброму и недоумевали, как этого старого охальника держат еще при святом месте.
Если пан Враля выходил на сельские работы, то был вечно всем недоволен: и косили-то не по правилам, и сушили-то не так, и скирдовали «через зад коровий», как он сам позволял выражаться. От него отмахивались, грозили и гнали. Но ему становилось одиноко в его бобыльем домике, и тогда он ковылял, сгорбившись, к детям, которые обычно играли на площади у церкви. Сельчане считали, что это хорошее место для детей, ведь здесь Всевышний присматривает за ними.
Пан Враля любил детей, и они отвечали ему тем же. Если он садился на лавочку у церкви и доставал свой вышитый кисет, детвора бросала все забавы и собиралась вокруг – что-то дедушка расскажет! И старик не скупился на истории о войне, об императоре, о злой богатой панночке и умном батраке. Было в его повествовании много поучительного, но для детей правда мешалась со сказкой. Ведь, например, о войне малому не расскажешь, как оно есть на самом деле, и потому