От лжи к покаянию. Российская историография о масштабах репрессий и потерь СССР в 1937–1945 годах. С. А. КропачевЧитать онлайн книгу.
Н. И. Ежову от 15 августа 1937 года сообщалось о том, что «по состоянию на 13 августа… по первой категории арестовано 5444 человека»[44]. Г. Ф. Горбач просил увеличить «ориентировочную» цифру по первой категории с 1000 до 8000 человек. Видимо, этот документ был направлен Н. И. Ежовым И. В. Сталину (обычная практика тех лет), который своей рукой наложил резолюцию: «Т. Ежову. За увеличение лимита до 8 тысяч. И. Сталин»[45]. Было увеличено «плановое задание» УНКВД Красноярского края, которому первоначально установили совсем «ничтожную» цифру ликвидации «врагов народа» по первой категории – 750 человек[46]. 20 августа И. В. Сталин и В. М. Молотов «исправили» ошибку, расширив «лимит» на 6600 человек[47]. 28 августа Постановлением Политбюро ЦК ВКП (б) был увеличен лимит тройке по Оренбургской области – с 1500 до 3500 человек по первой категории[48]. По выборочным данным за период с конца октября по декабрь 1937 года по шифртелеграммам с мест Н. И. Ежов утвердил дополнительно репрессирование 68 тысяч человек по первой категории и 47 тысяч по второй категории[49]. Таким образом, в 1937 году должно было быть репрессировано около 380 тысяч человек[50], фактически – в два раза больше[51]. Дополнительно к разнарядкам 1937 года, с 31 января по 29 августа 1938 г. Политбюро ЦК ВКП (б) утвердило лимиты на репрессирование еще почти 150 тыс. человек по обеим категориям[52]. Быстротечный конвейер репрессий разрушил некую первоначальную «плановость» заданий на разоблачение «врагов народа» и постепенно процесс согласования увеличения «лимитов» с центром для местной элиты НКВД утратил свою актуальность.
Уже 8 сентября 1937 года в своем спецсообщении Н. И. Ежов проинформировал И. В. Сталина о первых итогах операции по репрессированию антисоветских элементов. Менее чем за месяц реализации приказа № 00447, по состоянию на 1 сентября 1937 года «было арестовано 146 225 человек»[53], Т. е. 54,37 % от общего числа изначально подлежавших репрессиям[54]. Из них было осуждено «тройками» – к расстрелу 31 530 и к заключению в лагеря и тюрьмы 13 669 человек[55].
«Тройки» были главным инструментом массовых политических репрессий в 1937–1938 годах. Они рассматривали дела заочно, в ускоренном порядке, одновременно «пропуская» десятки, сотни дел, по которым могли проходить тысячи заранее обреченных человек. Так, только 20 ноября 1937 года «тройкой» УНКВД по Краснодарскому краю было рассмотрено 1252 уголовных дела. Проходившие по ним лица необоснованно обвинялись в том, что якобы являлись активными участниками различного рода контрреволюционных, повстанческо-диверсионных и террористических организаций, занимавшихся подготовкой на Кубани вооруженного восстания против Советской власти, а также в проведении среди населения контрреволюционной, пораженческой агитации и распространении провокационных слухов[56].
Если предположить, что «тройка» работала без перерыва все 24 часа, то на одно дело было затрачено
В Омской области, как уже упоминалось, аресты начались еще в июле 1937 года // Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. С. 322, 644.
Там же. С. 322.
Там же. С. 275.
Там же. С. 325.
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. С. 276, 330.
Там же. С. 651.
Там же. С. 275, 276, 651 (расчет наш –
Население России в XX веке. В 3-х т. Т. 1. М., 2000. С 316 (расчет наш –
Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. С. 337.
Там же. С. 275, 276, 337 (расчет наш –
Там же. С. 337.
Кубанские новости. 1992. 20 февраля.