По дороге к вершине. Magnum opus XXI. СтеченЧитать онлайн книгу.
я никогда не позволял себе не хотеть думать.
Я презираю автозамену при наборе текста: она опошляет слова, она – язык толпы. Она не знает хороших слов, она знает жаргон и сокращения, и, словно цензор, перекраивает твой текст по своему паршивому вкусу.
И я презираю толпу. Толпу, которая звон колокольчика превращает в бит, талант – в ежедневную жвачку, хрустальный дворец – в бытовку для рабочих. Толпу, которая, по совету одной из голов этой Гидры-глупости, загоняет меня в свои сглаженные рамки быта. И я должен любить эту толпу, ведь это и есть мой народ. Но превыше народа я должен любить цивилизацию, поскольку она – не только и не столько народ, сколько лучшие люди народа. И я прав, я знаю, что я прав, я верю, что я прав, и что это хорошо и справедливо, и пусть гной моей ненависти льется впустую – будь я жив, я накопил бы ещё.
Так я говорил, и так он судил меня. А когда я закончил, когда я выдохся, когда моя память исчерпала себя – он улыбнулся. И я увидел, что он – это я, что мы идентичны, но что мы не просто клоны или копии – что он это я, именно я и никто другой. И что здесь не было никого, кроме меня, да и меня-то не было, а была моя мысль и мои слова.
И тогда я спросил его: а что дальше? Рай или ад, или вечное забвение?
И когда он спросил меня, я покачал головой. И в этот момент я все понял.
Я понял, что это он – моя Смерть.
Что это он – мой бог.
Что это же она – моя совесть.
Ведь что есть бог, если не идеальное воплощение совести? У каждого свой, многоликий, противоречивый, и поэтому истинный бог-совесть. Смерть избавила меня от забот, и поэтому я оказался готов побыть богом.
Но когда я спросил его "а что дальше? Рай или ад, или вечное забвение?" – он покачал головой, ведь это был вопрос о другом мире, мире за гранью моего мира, там, где не действуют мои слова, а я все ещё мыслил словами.
И тогда я решил, что мне придется разучиться словам, чтобы умереть. Я стал забывать их, одно за другим, слово за словом, я стал отучаться думать в словах, я отринул образы, отринул чувства и опыт, и все, чем я был привязан к моему миру.
Прошли века. За ними тысячелетия. Человеческое до последнего мига не отпускало меня насовсем. Но настал момент, когда оно ушло. И, когда я наконец отрекся от слов, я умер.
Часть вторая
По дороге к вершине. Magnum opus XXI
Я иду по дороге, я иду по каменистой тропе. Предо мной каменным колоссом встала гора, такая высокая, что пробивает вершиной небо, и такая широкая, что закрывает солнце. Её острие искрится мутными алмазами, отражая свет, непринужденно играя с ним как хозяин играет со своей вещью. Она так близка, эта гора! Вблизи она кажется еще больше! Я различаю скалистые выступы её и крутые склоны. Но я не сомневаюсь в успехе. Я твердо иду к сияющей вершине Мудрости.
Я родился в пещере, как все, и как все я ходил вверх ногами, и как все я был рабом. Чем дольше я жил, тем выше – прямо к ядру Земли – поднималась моя голова. И однажды мне исполнилось восемнадцать.
Когда