Доброволец. Запах грядущей войны. Сергей БуткоЧитать онлайн книгу.
прислушивается, ведь оба долго жили и служили в Японии и Китае, поэтому общий язык нашли быстро.
Теперь вкратце о судовом медперсонале. Старший врач (штабс-лекарь) Александр Петрович Арсентьев и младший врач Генрих Васильевич Бауэр. Первый скромен и молчалив, второй – хвастлив по части своей докторской судьбины. Например: «Если кому и везет из нас, так это судовым врачам. Даже если случится в море сражение, то и тут нам много легче будет, нежели нашему сухопутному собрату. А все почему? Все потому, что самые благородные раны – на воде. На кораблях даже пыли нет, а от земли, попавшей в рану, бывает заражение. К тому же свежий морской соленый воздух…»
Есть в команде еще несколько человек, но с ними Лермонтов не особенно общается. Это морской артиллерии капитан Волков, унтер-цейхватер (а проще – заведующий корабельным инструментом) Караваев, подпоручики Томилин, Евсеев, Зарубинский, поручик Иванов. Гардемарины Мищенко, Щукин, Татарский, Бурмистров. Опять же про юнгу Лазарева не забываем. Плюс: унтер-офицеров – 32, рядовых – 365, нестроевых – 30, музыкантов – 26. Всего же нас тут вместе со мной будет 486 душ экипажу. И чувствую, что ждет нас впереди еще много чего интересного. Я, во всяком случае, с первого же дня занятия себе нахожу, постоянно пытаясь вырваться из «плена».
Не получается пока вырваться. Вместо этого со своим «попутчиком» вынужден был принять участие в определении повседневных порядков в кают-компании. А они тут своеобразные.
Относительно алкоголя в вечер знакомств вышла интересная вещь. На столе стоял всего один графин хереса, из которого человека два выпили по рюмашке, а другие даже не притронулись. От Путятина поступило предложение вовсе не подавать вина за ужином. Предложение было принято единогласно. Излишек в экономии от вина решили приложить к сумме, определенной на библиотеку.
Жаль только, что наш «дед» Халидов библиотечными делами не интересовался, с грустью рассуждая о своем безрадостном будущем:
«– …Вот уж в четвертый раз я ухожу-с в дальнее, а что после? Я, господа, не загадываю. Что будет, то будет… Назначат-с снова в дальнее плавание – значит, пойду, а не назначат – не пойду, останусь в Кронштадте. Слава Богу, поплавал на своем веку довольно и всего на свете повидал!..
Да и у штурманов наших не осведомляются об их желаниях. Отдадут приказ: назначается на такое-то судно – хочешь не хочешь, а собирай свои потроха и иди хоть на Северный полюс. Мы ведь сами людишки маленькие, и впереди у нас нет блестящих перспектив… Ничего-с в волнах не видно! Хе-хе-хе! Однако ж и стать на мертвый якорь – выйти в отставку и получать шестьсот рублей полного пенсиона – тоже не хочется. Как-никак, а все-таки привык к воде… всю почти жизнь провел на ней. Так как-то зазорно сделаться сухопутным человеком и, главное, решительно не знать, что с собой делать с утра до вечера… Семьи у меня нет, жениться было некогда между плаваниями, я один как перст… ну и, видно, до смерти придется брать высоты да сторожить маяки!..»
Пессимистичный настрой.