Апокалипсис: Пролог. Ольга ШпаковичЧитать онлайн книгу.
с воодушевлением подхватил Иван. – Тёть Мотя, вы только не подумайте, что я вас стесню. Нет! Я и сам рад быстрее от вас съехать. Вам, с детьми, конечно, невместно в казарме, а мне, молодому, наоборот, всё интересно, всё в радость… Кстати, а где братовья?
– Так, бегают на улице где-то.
– А я вам гостинца привёз, – спохватился Иван. – Мамка собрала.
Он развязал свой мешок и стал выкладывать на стол нехитрые деревенские подарки – туесок с мёдом, двух замороженных гусей, солонину в бочонке. Но вот рука его нащупала прохладную кожу украденного чемоданчика…
– Спасибочки, – кивнула Мотя, одобрительно разглядывая гостинцы.
Туесок с мёдом и бочонок заняли своё место на полке среди других таких же берестяных и деревянных ёмкостей. Гусей же хозяйка обмотала тряпками, крепко обвязала и закинула за окошко, где они и повисли.
– Это тебе не деревня – погребов тут нет, – пояснила она Ивану. – Если птицы не поклюют, так сохранятся на какое-то время. А поклевать не должны – вишь, как я тряпками обмотала. Да ты голодный, поди. Садись-ка, супу похлебай.
Мотя плеснула в миску ещё тёплый суп. Иван накинулся на него с аппетитом проделавшего длинный путь здорового человека.
– Как вы там, в деревне? – поинтересовалась Мотя. – Не голодаете? Как народ? Не протестует?
– Не, не голодаем, – рассказывал Иван, с жадностью уплетая суп. – А народ, вестимо, продразвёрсткой недоволен. И ценами твёрдыми на хлеб. Посудите сами – всё дорожает, а народ должен хлеб всё по старой цене сдавать. Лука Яковлевич, мужик степенный, односельчанин наш, так он, говорят, припрятал запасы-то свои.
– Вот! – возмутилась Мотя. – На селе хлеб прячут, а мы, рабочие городские, голодать должны! Слухи ходят, что карточки на продовольствие введут. И без того хлеб с перебоями, чёрный. Белого-то полно. Ну, а нам, люду простому, белый дороговат, мы завсегда чёрный покупаем, он дешевле. Очереди в лавки. Некоторые бабы с ночи стоят. Я вот приспособилась дома хлеб печь. Вишь, дядька твой печурку сложил.
Мотя кивнула на сложенную из кирпича крошечную печь, притулившуюся под окном. Её труба была выведена в форточку.
– Коли война, – продолжала Мотя, – то все должны терпеть, да помогать друг другу. А то что ж это получается, если крестьяне жадничать для городских будут…
– Ты увлечение своё не бросил? – спросил дядя. – Рисуешь?
– А то!
Ваня с готовностью достал свои рисунки.
– Забиваешь себе голову всякой ерундой, – пожала плечами Мотя, бегло взглянув на эскизы племянника. А дядя, напротив, поддержал:
– Молодец! Талант! И заметь, – обратился он к жене, – самоучка!
– Ну, допустим, талант, – возразила она, – и что? Куды он с талантом-то с энтим?
От разговора их отвлёк настойчивый стук в дверь.
– Кто? – нелюбезно крикнула хозяйка.
– Дворник. Дрова принёс.
Послышался