Жёлтый саквояж. Николай ДмитриевЧитать онлайн книгу.
радостно воскликнул:
– Есть, друже Змий! Есть. Дмитро ж письмо лётчика с того самолёта, что упал, отвозил Ковальской и у неё этого поляка видел. Может, он и сейчас там живёт.
– Или Ковальская знает, где он, – уточнил Смерека.
– Да, пожалуй… – согласился Змий и кинул многозначительный вгляд на Смереку…
На католическом кладбище было тихо. Последнюю неделю Остап ежедневно приходил сюда и, прогуливаясь жёлтыми от песка дорожками, размышлял. Тогда, дождавшись пока шум после городской стрельбы малость утихнет, Змий первым делом отправил Остапа на Яблоневую, к дому Ковальской.
Слежка оказалась удачной, и уже на второй день Остап увидел того самого поляка, довольно быстро выяснив, что он живёт у Ирины Ковальской. Доложив о полученном результате, Остап было подумал, что дело сделано, но где-то наверху решили иначе.
Вскоре после доклада Змий снова встретился с Остапом и приказал не только продолжать наблюдение, а при случае попробовать завязать с поляком знакомство. Зачем это нужно, Остап не понял, но к выполнению задания приступил с должным рвением.
Самым подходящим местом для такой попытки оказалось католическое кладбище, и вот те, кого он ждал, появились как раз сегодня. Спрятавшись за кустами, Остап нетерпеливо высматривал, когда же пани Ирена и тот самый поляк, скорее всего, судя по выправке, офицер, перестанут возиться у могилы Ковальского.
Наконец они закончили свои дела и не спеша пошли вместе к выходу. Остап выбрался из укрытия и, обогнав парочку другой дорожкой, вышел навстечу. То, что поляк узнал его, Остап понял сразу и потому весьма решительно предложил:
– Звиняйте, нех пани выбачить[84], но я должен переговорить с вами, пан… Пан?..
– Зенек, – вынужденно представился поляк и, наклонившись к своей спутнице, попросил: – Панна Ирена, подождите меня возле ворот, я быстро…
Ковальская бросила по-женски заинтересованный взгляд на Остапа, однако, ничего не сказав, быстро пошла вперёд, оставляя мужчин с глазу на глаз. Остап дождался, пока женщина отойдёт достаточно далеко, и только потом заговорил:
– Пане Зенек, я вижу, вы меня помните. Меня зовут Остап, а до вас я по делу моего брата Дмитра. Я извиняюсь, – Остап вежливо поклонился, – но мы все просим вас, если, конечно, пан согласен, забрать заяву. Вы не бойтесь, мы всё видшкодуемо[85], що б там ни було, мы коней продадим, хату, все…
– О чём это вы говорите? – искренне удивился Зенек. – Какое ещё такое заявление?
– Та про той, той… Чи чемайдан, чи саквояж, какой Дмитро вроде забрал. Мы всё прикинули, и вышло, кроме вас, некому скаржитысь[86]. Вы только скажите, что там було в том чемайдане, и мы все видшкодуемо, поверьте…
– Это что я пожаловался?.. – искренне удивился Зенек. – Куда я мог жаловался?
– Ну в полицию, чи той, у милицию…
– А она тут при чём? – рассердился Зенек.
– Так Дмитра ж, брата, прямо в селе заарестовали… Меня тоже хотели взять, но я втик. От мы и решили, что всё через тот ваш чемайдан…
– Так
Пусть пани извинит.
Возместим.
Жаловаться.