Коломбина для Рыжего. Янина ЛогвинЧитать онлайн книгу.
по предмету, а уж тем более для выслушивания ваших жалких оправданий и фантастически интересных историй на тему: «Как я потерял память» или «Миссия сдачи сессии – невыполнима».
Итак, на чем мы остановились в прошлый раз? Правильно, Захарова – «Финансы и финансовая система». Сегодня мы шагнем дальше и более детально рассмотрим такое понятие, как «Финансовый рынок». Что он собой представляет и как работает организованная система торговли финансовыми инструментами. Вспомним элементы структуры финансового рынка и формы движения капитала. А так же определим функцию, роль и задачи последнего в воспроизводстве рыночных отношений.
Уважаемые! Взяли ручки, я, в свою очередь, мел, и потрудимся еще раз зачернить конспект и забелить доску всем нам известной и детальной схемой…
Генрих Азарович замечательный лектор, мне интересен предмет, и через пять минут тщательного конспектирования я почти забываю о сидящем рядом Серебрянском, старательно следуя требованиям преподавателя.
– Хорошо провела выходные? – голос Вовки звучит холодно, лицо повернуто ко мне, рука, лежащая на столе, сжата в кулак, и мне вновь хочется задернуть на шее воротник повыше.
– Не жалуюсь.
– Я вижу. Быстро же ты… нашла мне замену, Крюкова. – Мое молчание говорит само за себя, и парень решает, что вправе продолжить. – Всего ничего, как расстались, и на тебе – сюрприз. А еще говорила, что любишь…
Странно, но упрек абсолютно не трогает меня, как и волнение – голос.
– Ты тоже много чего говорил.
– Ты сама виновата. Я просил, помнишь? – не стесняется напомнить Серебрянский. – У меня дома и раньше. Неужели так сложно было понять и прислушаться? Ничего бы не случилось, и мы были бы вместе, если бы ты…
Это слишком и все еще больно – обида, предательство Вовки, его отказ от меня. Не отрывая взгляд от конспекта, чувствуя в душе просыпающееся раздражение, я честно предупреждаю свою недавнюю симпатию, чтобы держал свои мысли при себе:
– Еще одно слово, Серебрянский, и пожалеешь, что сел рядом. Ты меня знаешь.
Знает, а потому молчит. Достаточно долго, чтобы я успела исписать два чистых листа предметной информацией прежде, чем он вновь решился затронуть меня. Но Серебрянский не был бы сам собой, если бы не напомнил, чем он взял меня в первый раз. Как только я успокаиваюсь и с головой ухожу в спектр использования денежного капитала и его влияния на социально-экономические отношения, на мою половину парты ложится свернутая в трубочку записка.
Смешно! Неужели это когда-то развлекало и умиляло меня?
Только не сегодня. Не тогда, когда я перевернула страницу своих ошибок, а следом еще одну, безуспешно пытаясь найти оправдание своим поступкам и выбросить из головы одного наглого рыжего типа. С такими яркими голубыми глазами, что в них можно смотреться как в небо до бесконечности, думая о всякой ерунде.
Я продолжаю писать, и через пять минут рядом с первой запиской ложится вторая. Еще через время к