Посланник МИД. Георгий КомиссаровЧитать онлайн книгу.
это мне потом пригодилось….
– Пригодилось ли?, – задался я вопросом сейчас ночью 22 июня 1941 года, лёжа на кушетке в гостиной посольства СССР в Берлине, ожидая развития событий после приезда Деканозова.
Но всё по прядку…
Предотвратить эту страшную войну стало моей целью, но не с самого детства, гораздо позже.
А детство у меня закончилось внезапно…на Нижегородском железнодорожном вокзале в Москве, в один из ноябрьских дней рокового 1917 года.
Как я там оказался?
Сентябрь и октябрь 1917 года, когда мне исполнилось семь лет и я стал гимназистом, пролетели быстро. Новые впечатления от жизни ученика заслоняли собою всё.
Особенно я гордился своей формой и фуражкой гимназиста и «форсил» ею перед своим «корешем» Колькой. Это всё его словечки.
Ближе к концу октября Колька как то брякнул мне: «ехали бы вы отсель…а то не посмотрят, что ты мой корешь…порешат враз с твоими барями…».
Я конечно попытался выяснить, что это за угроза, но кроме как несколько непонятных фраз…явно с чужого языка…услышанных им, мне не удалось тогда у него ничего выпытать. Но было ясно, что что-то затевается какими то «большевиками» на Петроградской стороне и в Смольном. И что они со дня на день «пойдут штурмовать Зимний и сбрасывать «временных».
Но дома это всё у меня тут же улетучилось. Много надо было учить…по урокам. Так как не хотелось мне снова получать «берёзовой каши», как назвала ту ещё порку моя няня Глаша.
И вот однажды ночью мы все проснулись от громких хлопков. Одни я хорошо различал, как выстрелы из пушки. Как с «петропавловки» каждый день в двенадцать палили один раз. Но тут были и другие…резкие и продолжительные, как трещотки. ПапА загадочно сказал «пулемёты на дворцовой лупят» и начал быстро собираться.
МамА снова начала плакать, как тогда перед уходом папА на фронт, а меня Глаша увела в мою комнату и заставила лечь и уснуть.
ПапА после этого больше не приходил, а мамА оделась во всё черное и постоянно плакала.
Я в гимназию больше не ходил и был дома.
Постепенно из дома исчезла вся прислуга.
Глаша пришла как то утром и сообщила, что ей не удалось ничего купить…а потом и сама пропала…прихватив столовое серебро, как сказала с горечью мамА в мою сторону.
Шкатулки с драгоценностями мамА предусмотрительно спрятала в маленький саквояж и держала его в своей спальне под кроватью, а спальню запирала всякий раз, как из неё выходила.
И вот… как то утром… мы быстро собрались и пешком, с небольшой поклажей, по Невскому дошли до Николаевского вокзала.
Там было «вавилонское столпотворение», как назвала его мамА.
Мы продирались сквозь него с большим трудом. Как выяснилось, все пытались выехать в сторону границы или на юг. Но и на Москву тоже народ ехал…но в меньшей степени.
И нам таки удалось пролезть в вагон и даже найти место, где присесть.
Видимо тут сыграло то, что мамА подготовилась и сунула кондуктору вагона что-то блестящее, я не рассмотрел тогда. А сейчас думаю,