Обитель Блаженных. Алексей Николаевич ЕвстафьевЧитать онлайн книгу.
Указано время установки палатки у безымянного перевала с целью наиболее продолжительного отдыха. А дальше над историей довлеют трагическая неизвестность и интригующая мистика.
– Чепуха, всё чепуха. – щепетильно проворчал Лев Моисеевич. – Этот ваш Игорь Дятлов просто не записал в своём журнале, сколько и где они выпили, чем затарились в поселковом магазине, как крепко их угощали лесозаготовители и охотники манси… Вот если бы он придерживался дотошности, свойственной знаменитым путешественникам, то и вёл бы записи до последнего своего вздоха, и никаких загадок перед нами сейчас не предстояло бы. Да, полагаю, что и расследование происшествия в те бесхитростные времена велось из рук вон плохо. Вот хотя бы буфетчица из гостиницы посёлка Вижай рассказала следователям, что студенты у ней в буфете покупали, кроме сосисок?.. Ничего такого она не рассказала, а я уверен, что никто её и не расспрашивал толком. Нет, граждане спортсмены и любители дешёвой мистики, не обессудьте, а для меня здесь никаких секретов не наблюдается; я ведь разных обстоятельств повидал и со всевозможными неприятностями нос-к-носу сталкивался. Я ведь такой.
– Ой! – вдруг воскликнула Улинька с очаровательной детской непосредственностью. – Посмотрите, посмотрите… Мы вот померли, а в нашей жизни опять идут сплошные перемены!..
Действительно, увлечённые разговором взрослые не сразу заметили, как пространство вокруг них стало более отчётливей, заострённей, светлей, и повсюду замелькали маленькие снежные комочки, сравнимые поначалу с солнечными зайчиками, выписывающими замысловатые орнаментальные траектории. Величественно-стройные трубы концертного органа умолкли, исполнив торжественную коду, озарились нестерпимо притягательной прозрачностью и преобразовались в очень изящные, точёные статуи неизвестных людей из прозрачного искристого льда. На лицах статуй обнаружились странновато-счастливые улыбки: отрешённые и преисполненные церемониальной лёгкости.
Застывшая на месте граммофонная пластинка обледенела, покрылась внушительным слоем снега и приняла вид раскидистой зимней поляны, утоптанной по округлому краю мелкими старательными шажками. С аккуратным проворством выстроился бревенчатый теремок с небольшими окошками, поблёскивающими лёгким свежим инеем, и с нарядным узорчатым крылечком, по ступенькам которого опускался цветастый ковёр, прилежно очищенный от снега. Из щеголеватой трубы теремка завился филигранный дымок, выказывая наличие внутри помещения избыток человеческой теплоты, а совсем рядом с крыльцом приютилась образцово-слаженная поленница дров и скромный чурбачок, пронзённый строгим серебристо-горящим топором. Где-то в тесных пределах теремка подразумевались и скромный хлев с курятником, откуда время от времени доносились благодушно-сытое мычанье и кудахтанье. По поляне лениво струилась лёгкая позёмка, рафинируя снежный покров маревой сказочностью и корочкой наста, на которой с просветлённой