Река времен. Артисточка. Вера КапьянидзеЧитать онлайн книгу.
парка. Девочкам было стыдно от ровесников и ровесниц, что их «пасет» мелочь пузатая, да при этом за их спиной еще строит зверские рожи потенциальным ухажерам, видимо с целью их устрашения. Девочки покупали ему мороженое с уговором, чтобы он исчез и ничего не говорил дома. И совсем не потому, что им требовалось избавиться от его всевидящего ока для чего-то запретного, а скорее для того, чтобы заранее задобрить его и чтобы он не насочинял ничего про них, потому что знали, что дома он наврет с целый короб того, чего и в помине не было. Но никакое мороженное в борьбе с Вовкой не помогало. Чаще всего такие прогулки заканчивались тем, что вечером он все равно нес родителям небылицы про сестер:
– Любка сбежала от меня, и в кустах обнималась с Борькой Проскуриным, а Надька с Колькой Митюхиным целовались. – Ехидно докладывал он Григорию.
– Чего ты врешь! – возмущались девчонки, гоняясь за ним по всей квартире.
Плохо же ему приходилось, если им удавалось поймать его! Но как бы то ни было, им еще целый час приходилось оправдываться перед родителями в том, чего на самом деле не было. Родители, зная шкодливый характер сына, искусника на всякие проказы, верили девочкам. Но для острастки лишний раз провести воспитательное внушение не мешало. И девочки на неделю, а то и на две лишались воскресных прогулок в парке.
Как-то совсем незаметно пришло Настино время переживать за них, как бы кто не вскружил девчонкам головы. Беспокоиться, и впрямь было о чем. Дочки выросли красавицами.
В Наде Настя все больше и больше узнавала себя молодую. Так же, как и Настя в юности, Надя читала запоем. Была девочкой мечтательной и увлекающейся. Увлекающейся настолько, что в девятом классе, когда проходили «Войну и мир» Толстого, она до такой степени была покорена образом Наташи Ростовой, что категорически решила поменять свое имя:
– Зовите меня Наташей! – решительно заявила она дома.
Настя, смеясь над ее фантазиями, согласилась.
– Хорошо, доченька. Наташа, так Наташа. Лишь бы не горшком называть, да в печь не сажать.
Григорий же возмутился:
– Что за глупости! И ты туда же – потакаешь ее выдумкам!
– Пусть хоть в детстве помечтает девчонка. – Отговаривалась Настя, вспоминая, как она, начитавшись французских романов, представляла себя то герцогиней, то королевой.
– Жалко тебе что ли? Начнется взрослая жизнь, и все мечты закончатся сами собой.
И сначала вроде как в шутку дома стали называть ее Наташей, а через год уже никто и не называл ее иначе. Под впечатлением первого бала Наташи Ростовой Надя, воображая себя кружащейся в вальсе, все с большей страстью отдавалась миру искусства. Она и сама была как порыв радостного, солнечного ветра. Так Надя и стала Наташей.
То ли под влиянием своего кумира Надя-Наташа преображалась, то ли уж так дано было ей самой природой, но чем старше она становилась, тем более в ее облике и каждом движении проявлялось что-то неизъяснимо изысканное, романтическое. Казалось, она взяла от родителей все самое лучшее. От Насти – внешность и стать настоящей казачки,