Набег язычества на рубеже веков. С. Б. БурагоЧитать онлайн книгу.
всех наций – «Иудеев и Эллинов» и вообще всех людей. Причем эта взаимодополнительность требует осуществления действенной любви ибо «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или символ звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто»7. Напротив, «моральні норми язичника-рідновіра відображують насамперед національні цінності й пріоритети: любов до свого Роду і Народу, Мови, Звичаїв; працьовитість, активна позиція в житті, почуття господаря на своїй землі, взаємоповага між представниками свого і сусідніх народів, але водночас – і людська гідність, відпорність всьому ворожому, засудження рабства й зверхності, чужопоклонства, неприпустимість зради»8.
Здесь как-то не очень понятно основание «взаимоуважения между представителями своего и соседних народов», впрочем, тут же оговариваемого как «отпор всему чужому», на чем, вероятно, и зиждется представление наших язычников о «человеческом достоинстве». Но все дело в том, что в приведенном «моральном кодексе» язычников есть своя глубокая и по-своему выстраданная правда.
Конечно же, человеку вполне естественно идентифицировать себя со своей семьей, так что для каждого нормального человека чувство родства к своим предкам, дальним и близким, естественно и неоспоримо; «любовь к отеческим гробам» (А. С. Пушкин) – это и в самом деле свидетельство той «духовности», которую сейчас приходится возрождать. Однако гипостазирование этой идентификации человека и его рода, т. е. возведение ее в абсолют человека духовно ослепляет: он знает себя в своем роде, и только. Другой род ему чужд и враждебен. Монтекки и Капулетти до гибели своих детей, при всей своей внешней отнесенности к христианству, были настоящими язычниками.
Не очень понятно в «моральном кодексе» наших новых язычников выражение «любов до свого Роду і Народу», то есть прописные буквы в словах «Род» и «Народ» понятны. Не понятен союз «і»: как может человек, гипостазировавший тождество своего Я и своего Рода, подняться до собственной идентификации также и с тем, что стоит над этим Родом, то есть с Народом. Будет ли он предателем своего рода, если, кроме того, полюбит и весь народ, состоящий из многих и многих родов? Либо можно все-таки, не утрачивая своей любви к роду, любить также и «народ, мову, звичаї», то есть все то, что являет собой общность более широкую, чем свой род? Судя по тому, что язычница Галина Лозко употребляет сочинительный союз «і», и таким образом слова «Род» и «Народ» становятся у нее однородными членами предложения, можно любить одновременно и род, и народ. Иначе говоря, любовь к своему роду не исключает, а даже, судя по всему, предполагает и любовь к своему народу. И с этим невозможно не согласиться. Здесь – полная правда и даже настоящая диалектика.
Впрочем, в этнической религии, этнической философии и этнической идеологии на этом вся диалектика и вся