Мышление предпринимателя. Станислав СагдеевЧитать онлайн книгу.
пути, возможно, даже директором управления. А дальше всё, потолок. От отсутствия перспектив у меня всё чаще пропадало желание работать и развиваться на этом поприще.
Риск перемен для меня был достаточно велик. Как минимум мы теряли жилье в общежитии управления. Значит, нужно снимать квартиру. Но где, на какие деньги? Еще и маленький ребенок на руках. Но я осознал, что, если не приму решение сейчас, через несколько лет изменить что-либо уже станет практически невозможным – затянет рутина, захочется остаться на насиженном месте. А мне хотелось профессионального и карьерного роста, открытия новых горизонтов. Мне виделось, да и родные меня уверяли, что переход на железные дороги этот вопрос как-то решит.
Погружение в безнадежность
Читатель, бывало ли у тебя такое: ощущение дна? Будто ты очутился в глухом замкнутом мире, без проблеска перспектив. Тяжелый, изнуряющий труд, монотонные будни, и в душе – беспросветная серость и безнадега. Идешь и не знаешь куда. Живешь и не знаешь зачем. Таким был мой период работы на железной дороге.
После увольнения из трамвайного управления, как и предполагалось, нас выселили из общежития. Мы начали снимать квартиру в Ангарске, а я пошел работать путейцем на железные дороги, устроившись на станцию в пригороде Ангарска.
Я считал себя уже профессиональным путейцем, мастером, у меня был опыт работы руководителем. Но здесь мне сказали, что опыт работы в трамвайном управлении для них пустой звук, и всё, что они могут мне предложить, – начать всё заново. Так я начал с нуля – с должности монтера пути второго разряда.
Я понимал, что это просто техническая часть профессии, которую нужно пройти. Поэтому безропотно выполнял всё: таскал щебень, менял шпалы, копал, очищал лотки и чистил снег в морозы.
Это был тяжелый, изнуряющий труд. Утомляло не только постоянное физическое напряжение – оно было терпимо. Сложнее было психологически. Как правило, в монтеры пути шли те, кто не смог устроиться или задержаться где-то еще. Люди разные: были среди них и хорошие добросовестные работники, но нередко попадались и люди с низкой социальной ответственностью, бывшие заключенные, алкоголики. Круг их интересов был очень узким. Они пили, курили, саботировали работу. Регулярно среди них вспыхивали какие-то ссоры и начинались разборки. Я постоянно чувствовал себя среди них не в своей тарелке.
Я ощущал эту угнетающую атмосферу и чувствовал, будто медленно погружаюсь под воду в мутном застоявшемся водоеме. Я видел: стану бригадиром, потом – дорожным мастером, но атмосфера останется той же, и труд тем же – тяжелым, но еще более ответственным, чем в трамвайном управлении. Здесь речь шла уже о поездах, и любая ошибка имела более высокую цену.
Кроме того, железная дорога – не маленькая организация в одном городе. Это огромная махина, где работают сотни тысяч человек. У этой махины сложная структура, строгая иерархия должностей. Трудно идти по карьерной лестнице, а еще труднее доказать руководству необходимость каких-то