Медленный ад. Сергей Валерьевич МельниковЧитать онлайн книгу.
остаётся механическое движение ног, зрение, сузившееся до замочной скважины, и слух – только для того, чтобы слышать жалобный зов «Са-аби, Са-аби…»
Саби слетела вниз, с эстакады, пронеслась по газону. Голос стал громче, добавился ритм:
«Уотс ин ё хэ-эд, ин ё хэ-эд, Са-аби, За-амби, Зо-омби-и-и». 26
Что в твоей голове, Саби, куда ты бежала, на что надеялась? На обочине стоит древний Форд «Таурус» с открытым багажником, полным дынь. Сквозь ржавые дыры в кузове рыдает Долорес О`Риордан27. Саби вроде бежит, но почти не двигается, ноги взбивают сгустившийся воздух в пенное суфле, и она сама течёт, плавится шоколадом на зефирных костях. Тела больше нет, она его не чувствует. А Земля крутится. Крутится слишком быстро, Саби за ней не успевает. Ноги улетают вперёд, планета бьёт её в затылок и свет меркнет, тихо затухает в темноте испуганное мужское лицо с тройным подбородком, заросшим густой щетиной.
– Э! – говорит торговец дынями, шлёпая её по щекам. – Э! Э! – Он хочет что-то сказать, но у него нет слов, говорить нечем, только «Э!»
«What’s in your head?» – ехидно спрашивает ирландка.
В голове у него пусто и звонко. Он оглядывается по сторонам и затаскивает тело девочки на заднее сиденье, в вонь скисших дынь и застарелой грязи.
Задание Саттарова
Какой пьянящий коктейль: две части обиды, одна отчаяния, одна саморазрушения: взмешать, взболтать, взбить миксером. Шибает в голову разом, колючими пузырьками щекочет ноздри. В злобной эйфории я шёл по коридору, и люди разлетались в стороны. От грохота моих шагов кочегары в подвале испуганно вжимали свои опалённые головы в плечи. Я ногой врезал в дверь своего кабинета и не получил удовлетворения. Доводчик всхлипнул и выдержал. Оля – один референт и офис-менеджер на наши четыре кабинета – от неожиданности подскочила.
– Юлиан Сергеевич, Вы… Что-то случилось?
Знаете, как нас называют? Четыре танкиста и собака. Собака, естественно, Оля. Какой-то старпёр из правления придумал. Я даже посмотрел пару серий этой чёрно-белой нудятины, но никаких аналогий, кроме арифметического совпадения, не заметил. А собака мне правда не помешает, чтобы сидела под дверью и не пускала. Никого видеть не хочу.
Я шумно вдохнул, стравил давление. Саттаров прав, я не умею держать эмоции в себе, и да, это пахнет профнепригодностью.
– Всё хорошо, Оль, споткнулся возле самой двери, можете себе представить.
– Полы, наверное, мыли… а табличку не поставили, – подыграла она мне.
– Да, может. Вполне. Оля, прошу вас, по возможности, никого ко мне не пускать. Мне нужно разобраться с кучей дел и…
– Да, конечно, Юлиан Сергеевич, я прослежу… Юлиан Сергеевич, к вам Инга Борисовна заходила.
– Что? – я замер перед дверью в кабинет, выпучил глаза на Олю. Ну вот, опять. Саттаров мудак, но он прав. Моя левая бровь взлетела вверх, челюсть отвисла, как у бездарного сериального актёра. Я с трудом расслабил мышцы и спросил уже спокойно: – Она просила что-то передать?
– Нет, сказала, что зайдёт позже.
– Значит, ничего важного, – кивнул я. – Спасибо, Оля.
Я скажу, почему
Слова из песни «Zombie» группы «Cranberries»
Вокалистка группы «Cranberries»