Призраки урочища страха. Любовь Федоровна НохринаЧитать онлайн книгу.
раз начальство наше так обеспокоилось. Ладно, я спать пошел.
Вдруг что-то ухнуло, застонал кто-то, странный глухой хохот оглушил парня, блеснули круглые огненные глаза, зашелестело в ветре.
– Филин, – равнодушно сказал Цвигун, – ты шел бы спать, я посторожу.
– Какой к черту сон, я такого страху за всю жизнь не терпел! – хрипло пробормотал Раптор, – А это еще кто?
Тоненький жалобный плач раздался совсем недалеко, внезапно оборвался.
– Заяц. Видно лиса сцапала. Страх этот не в тайге, он у тебя в душе сидит. Тайга здесь не при делах.
Ей до тебя дела нет.
Тонкий высокий звук возник где-то, пропал.
– Зверь какой что ли? – парень глянул на деда и остолбенел. Тот вдруг насторожился, ощетинился, прислушиваясь к ночной тишине. Снова повторился тот же тоненький звук, прорезал тишину и умолк.
– Человек кричит! – глухо пробормотал Цвигун, – Парень, это человек кричит! Неладно, брат, беда в тайге. Поднимай ребят.
Но те и так уже вылазили из палаток, сгрудились у костра, отгородились дулами автоматов, вглядываясь в бархат ночи.
– Слышь, командир, мне все кажется, что идет за нами кто-то, вроде следит.
– Утром узнаем! – буркнул тот.
Всю оставшуюся ночь так и просидели молча, слушая тайгу. Крик больше не повторился. Обманчивая, глубокая, как колодец тишина обволакивала, но покоя в ней не было, напротив, она скрывала непонятную угрозу.
На рассвете пошли дальше. Утро наступило сырое и бледное, промозглая сырость заползала под одежду. На кустах капельками седой мелкой росы оседал густой и белый как молоко туман. Лес здесь был другой – угрюмый, мрачный, чужой. Недобро глядели вековые ели, равнодушно раскрывали мохнатые лапы пихты. Веселые березки, тоненькие осинки, красневшие крупными гроздьями цветов рябины не веселили глаз. Мрачная это была красота, не было в ней тепла, уюта, света. Пронзительные крики соек, перелетавших с ветки на ветку, казались зловещими и дикими. Деревья глухо шумели, качая вершинами, враждебно переплетали узловатые руки, мешая идти людям. Лучи солнца не попадали сюда, холодный полумрак, не освещенный, не согретый розовыми лучами солнца, наводил озноб.
Внезапно лес расступился, Впереди, везде, куда падал глаз, была большая, заросшая цветами и залитая солнцем поляна, радовавшая глаз многоцветьем, со всех сторон окруженная лесом. Капли росы свисали с травы, серебрились и переливались в ярком свете солнца. Вдалеке бугрились разрушенные годами, дождем и ветрами огромные серые валуны, заросшие мхом и чахлым кустарником. Тропинка терялась в густой траве и обильно разросшихся листьях папоротника. Крупные гроздья налитых темно-вишневым соком ягод густо осыпали кусты. Свежий, обжигающий утренней прохладой воздух бодрил и радовал.
– Красота! – ахнул кто-то.
– Красота – то, красота, – негромко заметил Цвигун, – Но вы бы тут, ребятки в оба глядели. Это и есть Пьяная Гора. Это о ней Иван поминал. Ну, мужик тот, что пропал.
Вокруг поляны вздымались, беря ее в кольцо, низкие скалистые горы. Голые камни торчали