Он уходя спросил (адаптирована под iPad). Борис АкунинЧитать онлайн книгу.
девочек учат сдержанности и безупречным манерам. «Ларцевы» ведь, кажется, старинная дворянская фамилия?
– Мой отец служил на казенной железной дороге, был действительным статским советником, – подтвердила Мари мое предположение. – Но он рано умер. Я его почти не помню. Мать увезла меня из России в Америку. Мы жили в Нью-Йорке на отцовскую пенсию – скромно, но не бедствуя. Пока не случилась беда.
Я не перебивал и даже не затягивался сигарой, боясь, что рассказ прервется, едва начавшись. Но Мари продолжила всё тем же ровным голосом, глядя поверх моего лица и чуть сузив глаза.
– Однажды ночью – мне было одиннадцать – в нашу манхеттенскую квартиру влез грабитель. Вероятно, он просто взял бы ценные вещи и убрался, но моя мать была женщиной бесстрашной. Она ударила его ночным горшком по голове. Он в ответ пырнул ее ножом и убежал. Мать истекла кровью у меня на руках. Последнее ее слово было «Адриаша…». Так звали моего отца – Адриан. Он тоже погиб при нестандартных обстоятельствах.
– При каких?
– Матери сообщили, что он случайно попал под перекрестный огонь при задержании террориста. Но мать была уверена, что русская полиция лжет. Потому и не захотела оставаться на родине. Впрочем американская полиция тоже оказалась нехороша. Преступника она не нашла, да и не особенно искала. Тогда-то я и решила, что вырасту и стану сыщиком. Поклялась себе, что найду убийцу матери. И выясню, как погиб отец.
– Детские мечты, – сочувственно вздохнул я. Меня радовало и, пожалуй, волновало, что наша беседа неожиданно приняла столь доверительный характер. Получалось, что госпожа Ларр не такая уж снежная королева, какою казалась. – Знаете, мальчиком я очень любил красоту чисел и собирался стать великим математиком. Жизнь, увы, сложилась иначе, но мне и теперь, в мои сорок пять, иногда снятся по ночам исчисления и формулы несказанного совершенства.
– У меня были не мечты, а планы. И я их исполнила, – сказала Мари. – Я всегда исполняю то, что запланировала.
Кажется, я заморгал.
– Исполнили? Но как? В одиннадцать лет?!
– Нет, конечно. В одиннадцать лет меня отдали в сиротский приют. Но мне там не понравилось. Я сбежала. Прибилась к бродячему цирку. Я тоже, как вы, очень любила цифры.
– Правда? – поразился я. Вот уж не думал, что у меня с этой женщиной может быть хоть что-то общее.
– Да. Я умела – и сейчас умею – моментально перемножать в уме двухзначные и даже трехзначные числа. Результат сам собой возникает в моем мозгу. Аттракцион назывался «Чудо-малютка». Я, как и Бетти, выглядела младше своего возраста, меня выдавали за семилетнюю. Публика просила меня умножить, допустим, 368 на 435, я сразу отвечала: сто шестьдесят тысяч восемьдесят. Потом кто-нибудь выходил на арену, пересчитывал на доске, столбиком. Еще я могла произнести шиворот-навыворот любую фразу – с последней буквы до первой. Вот это мастерство с годами я утратила, за полной практической ненадобностью.
Даже и тут она не улыбнулась. Может быть, это была не шутка, а констатация факта.
– Когда я подросла и вытянулась,