Хождение в Кадис. Яков ШехтерЧитать онлайн книгу.
и эту грамоту освоил! – с восхищением воскликнул Афанасий. – Неужто и до нее сам дошел?
– Самому до такого не додуматься, – улыбнулся преподобный. – Хотя, когда освоишь, что к чему, вовсе не мудреным наречие сие выходит. Но учитель у меня был.
Лет за пять до твоего появления в Трехсвятительском разбили люди лихие купцов проезжих. Всех уложили вчистую, а добро разграбили. Чернецы к вечеру на дороге пустые телеги обнаружили и трупы, вороньем обсиженные. Только одно тело стервятники не тронули, перевернули его чернецы на спину, а убиенный, оказывается, дышит. Счастье его было, что лицом вниз упал, не то бы расклевали, проклятые.
Привезли его в обитель, стали выхаживать. Одежда на нем вроде нашенская, а как в себя стал приходить, забормотал непонятное. Братья меня позвали, но и я лишь отдельные слова разобрать сумел. Странный язык, вроде и напоминает тот, на котором немецкие рыцари, крыжаки, изъясняются, и вроде не похож.
Оклемался купец, заговорил со мной по-фряжски. Интересным собеседником он оказался, много по свету хаживал, земли разные повидал. Звали его Мордка, и был он самым настоящим жидовином из великого княжества литовского. В разбитой телеге братья свиток обнаружили, – Ефросин указал перстом на стол, – вот этот самый. Долго я Мордку упрашивал выучить меня его языку и упросил. В ту пору зима стояла лютая, а до весны, сам знаешь, через края наши путники не ходят. Делать ему было нечего, ну он от скуки и занимался со мной. Впрочем, не только от скуки, из благодарности тоже. Не одну ночь я возле него просидел.
Афанасий кивнул. Преподобный Ефросин лечил монахов травами, видимо, и жидовина пользовал.
– Веры своей Мордка крепко держался, – продолжил преподобный. – Еду монастырскую в рот не брал, питался водой да хлебом. Молился истово, три раза в день, на восток поворотясь, в сторону Святой земли. И хоть не священнического звания был, а знал очень много. Месяца через два, когда я стал разбирать письмена иудейские, принялся он про каждое слово толкование говорить. И так красиво, так гладко у него получалось, заслушаешься. Половину свитка мы с ним прочитали, а дальше…
– Зима кончилась? – предположил Афанасий.
– Нет, от холода еще деревья трещали. Мордка по весне думал домой возвращаться. Да не довелось бедолаге, однажды утром вошел я в его келью, он уже холодный. Лежит, вытянувшись, лицом на восток.
Похоронили мы его с почетом, как полагается человеку ученому, хоть и другой веры. Только крест над могилой не поставили, камень большой положили, и делу конец. А свиток Мордкин точно глаза мне открыл. Работа искусителя сразу прояснилась.
– Так как же быть сейчас? – сокрушенно вздохнул Афанасий. – Ежели вера наша неправильна, вся жизня наперекосяк идет. Сколько людей православных кривыми путями бродит!
– Не говорил я такого, – строго произнес преподобный. – И вера правильна, и пути прямые. Пересмотр необходим, очищение. А как это сделать – не знаю. Пока в сердце своем правду храню. Тебе первому открылся.
Речи преподобного сильно смутили Афанасия. Несколько