Философия саудаде. Антониу Браж ТейшейраЧитать онлайн книгу.
между двумя измерениями или двумя жизнями саудаде, имманентной и трансцендентной, и, как кажется, отождествит их в обоих случаях с платоновским воспоминанием.
Также вдохновенный мистический автор Встречи в ночи видит саудаде как воспоминание или память о первозданных месте и времени, дающих человеку доступ к существу или знанию, которыми он уже обладал в век Адама или рая и которые представляют собой силу, побеждающую эфемерное и далекое, соединяющую время и вечность, естественный и сверхъестественный миры.
Придя к этому, мы должны попытаться узнать, в какую из этих философских линий, различающихся между собой или даже противоположных друг другу, вписывается автор Эфирной жизни, если он действительно вписывается в одну из них, а не объемлет обе, представляя мышление парадоксального или взаимодополняющего примирения или включения в себя противоположностей, высшим и уникальным примером чего является его учение об атеотеизме.
Если мы будем иметь в виду различные формы или измерения, которые саудаде принимает в поэтико-философском мышлении Пашкуайша, возможно, мы должны будем заключить, что, касаясь обыденного и индивидуального измерения саудаде, его конкретного антропологического выражения и феноменологии, саудосистское видение поэта не заставляет его отвергнуть постоянные наблюдения его друга и умного и чувствительного экзегета Жуакина де Карвалью. Впрочем, что касается метафизического корня саудаде и его трансцендентных измерений, несомненная неоплатоническая или присциллианская база этого мышления позволяет прийти к такой его интерпретации, которая стремится если не идентифицировать его идею о воспоминании, исполненном саудаде, с воспоминанием греческого философа, то значительно сблизить их, ибо далекая или опосредованная платоновская филиация могла явиться основой его реторнизма, хотя не следует терять из виду то, что поэтико-философская система гениального лирического автора Элегии любви представляет собой личную, оригинальную и вдохновенную конструкцию и что Пашкуайш, возможно, после Камоэнса является самым высоким и трансцендентным поэтико-метафизическим воплощением португальского языка и тем, кто сумел дать самое возвышенное литературное воплощение саудаде и саудосизму.
Леонарду Куимбра
Когда в 1912 г., начиная свою кампанию, имевшую целью «оживить в португальском народе португальскую душу», Тейшейра де Пашкуайш захотел определить «лузитанский дух», который он отождествлял с «саудосизмом», он не поколебался провозгласить, что недавно опубликованный «Креационизм» молодого философа Леонарду Куимбры (1883–1936) явился истинным философским выражением этого самого саудосизма[22] [23] [24]. Эта точка зрения сохранится и будет развиваться в других последующих лекциях, особенно в тех, что он прочитает на следующий год о Португальском гении[25], и в тех, что он прочтет в 1918 г. в Барселоне о «Лузитанских