Королевская кровь. Чужие боги. Ирина КотоваЧитать онлайн книгу.
солнечную и яркую, и духов, которые встречались на каждом шагу, песни матери, теплый дом, вкус козьего молока. И казалось ему, что смотрит на него с неба тысячеглазый дух Инира, который видит все, что происходит с каждым тидуссом, и хлопочет за каждого после смерти перед Черным Жрецом – чтобы перерождение было быстрым и легким.
Иномиряне были уничтожены к ночи, и только у реки еще огрызались охонги и иногда пролетали оставшиеся без наездников раньяры.
Пади Тандаджи нашел тело младшего брата на следующее утро на том же холме, где Диди был убит, и сам, не дожидаясь похоронной команды, предал его огню в лесу вместе с телами бойцов его отряда.
С утра весь Рудлог ликовал от известия, что под Угорьем удалось одержать сокрушительную победу и остановить иномирян. Ликовали в столице, радовались во дворце, в том числе и в Зеленом крыле.
Звонок в кабинете начальника разведуправления Майло Тандаджи раздался около полудня, и после разговора в нем воцарилась тишина. Но через полчаса тидусс вышел из кабинета, направляясь на совещание, собранное по случаю победы под Угорьем. Он был так же спокоен и собран, как обычно, и только очень внимательные агенты могли заметить немного замедленную походку, бледность и покрасневшие белки глаз. Но после совещания он сразу поехал домой и там, обняв жену, сообщил ей, что их сын погиб.
Вечером заливающаяся слезами Таби с невестками и матушкой, переодевшись в фиолетовые одежды, украсили дом лентами и цветами, включили музыку, зажгли ароматические палочки, напекли медовых лепешек, которые пекли на похоронах в Тидуссе. Они плакали, пока украшали дом, плакали, пока готовили, но потом вытерли слезы и за стол сели, уже улыбаясь, чтобы не отягощать слезами перерождение сыну, внуку, мужу.
И до поздней ночи они вспоминали Диди, смеялись и благодарили его за то, что он был в их семье, и желали ему счастливого посмертия. А если у кого-то, включая самого Майло, начинали блестеть глаза или щеки вдруг становились мокрыми – то что же. И от смеха можно плакать – так говорят в Тидуссе. Особенно на похоронах.
25 апреля, Иоаннесбург, Василина
Королева Василина с супругом отправились в храм Триединого до рассвета, когда ранние прихожане еще спали: и у нее, и у Его Священства дни были расписаны до минуты, а поговорить следовало уже давно. И неизвестно, в чем больше нуждалась королева – в совете или в утешении. Его Священство, когда ему нужно было какое-то содействие от дома Рудлог, не гнушался приезжать во дворец, но из уважения к его возрасту Василина старалась все же встречаться в храме – после служб, на которых ей с семьей и придворными полагалось присутствовать по статусу, или вот так, по взаимной договоренности.
Свежая, будто и не встала затемно, спокойная и печальная королева смотрела в окно автомобиля, а Мариан, как всегда чуткий к ее настроению, грел ее руку в своей.
По центральному Спасскому проспекту, на одном конце которого располагались площадь Победоносца и дворец Рудлог, а на другом – Храм Всех Богов и коронационная арена, проезжали редкие машины. От реки Адигель