По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг. Дмитрий ПомеранцевЧитать онлайн книгу.
так и хотелось выписать в маленькую книжечку наподобие цитатника Мао Цзэдуна: «в болезни плоть теряет свою греховность… Становится ясно, что она – всего лишь оболочка. Ее не приходится стесняться». Однако рядом с такими вот удачными находками он нередко подвешивает многозначительные, но маловразумительные красивости вроде такой: «события не всегда протекают во времени… порой они протекают сами по себе, вынутые из времени».
Автор честно предупредил читателя, что никакого погружения в прошлое не будет, определив жанр своего повествования как «неисторический роман». Он ни на минуту не дает забыть про здесь и сейчас, буквально выдергивая нас из контекста описываемых им событий: «Он был убежден, что правил личной гигиены следует придерживаться и в Средневековье» (речь идет, заметьте, о средневековом целителе-травнике – спасибо хоть антибиотики не выписывает и на УЗИ не направляет). Знахарь этот, дед главного героя Христофор – тот еще затейник. Стоит только читателю расслабиться, убаюканному его речами, состоящими из смеси древнерусского и церковнославянского, как этот старик-разбойник чем-нибудь да огорошит. То истинные размеры Луны и Солнца сообщит мимоходом, то рак мозга методом рукоположения вылечит, а то просто процитирует Антуана нашего де Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».
Ничтоже сумняшеся Водолазкин скрещивает шершавый коровий язык с крылатым языком пушкинской лирики. «Что в вымени тебе моем?» – вопрошает главного героя одна из представительниц крупной рогатой фауны. Знаем мы, какие травки нужно собирать, чтобы с тобой коровы разговаривали. Целители народные…
Кстати, Пушкина не прочь процитировать и псковский юродивый Фома, который вперемешку с прибаутками-каламбурами (преимущественно непечатного содержания) замечает по поводу местных жителей: они-де «ленивы и нелюбопытны». Видимо, почитывал божий человек в свободное от бесчинств, драк с конкурентами и прогулок по воде аки посуху время «Путешествие в Арзрум».
Цитаты – это еще полбеды. Куда более странное впечатление произвели на меня обильные, щедро по тексту разбросанные анахронизмы. Говоря это, не имею в виду пластиковые бутылки в весеннем лесу XV века. Это-то как раз уместно и сообразно: если уж век пластмассы столь долог, что явившимся на свет божий в наши дни и счастливо избежавшим попадания в мусоросжигатели изделиям из ПВХ суждено как минимум узреть второе пришествие, то отчего бы им не полюбоваться заодно и первым, засорив собой не только будущее, но и прошлое?
Нет, отнюдь не пресловутые полторашки мозолили мне глаза по ходу чтения, но какое-то маниакальное упорство, с коим автор стремился нашпиговать свой «неисторический роман» вполне историческими деталями и фразами, заведомо не имеющими никакого отношения к заявленной в тексте эпохе. Не сомневаюсь, что сделано это было умышленно, но тем хуже, ибо вышло горе от ума – писатель просто перемудрил, переиграл, перехитрил сам себя. К примеру, информация о том, что побывавший в руках