Продавец воды. Кирилл БерендеевЧитать онлайн книгу.
как раз под их компанию: шестерых мужчин и двух женщин в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. Молодых хозяев земли.
Их женщины и здесь, и на родине с самого начала революции ходят в черных хиджабах. Будто другой цвет запрещен. Хотя да, исламистами был запрещен. Аль-Джарх, при случае и без него, любивший цитировать имама Ахмада, своего тезку, – верно, поэтому еще и любил, – стращал дочерей проклятием всеблагого, если те обнажат что-то, кроме лица и кистей рук, в чужом доме. Много позже Халил перечитывал сперва имама, после, отмеченные им аяты, но нигде не находил причин укрываться женщине полностью. Будто купленный в амманской мечети Коран оказался не того качества.
В Иордани женщины все так же носили черное. Будто воронье, они стремительно двигались стаями по улицам, залетая в магазин, всыпаясь в автобус, спускаясь и поднимаясь по лестницам переходов. Здесь, в Мюнхене, он поначалу тоже сталкивался с этими стаями, но позже правительство земли выпустило рескрипт, запрещающий женам всевышнего показываться на улице в подобных одеяниях. Воронье как ветром сдуло.
В том кафе, как и в этом, о таких вещах не думалось. Мужчины в те годы предпочитали джинсы и ковбойки, если нежарко, и льняные рыцарские рубахи и белые хлопковые брюки, когда печет. Изредка и в самое пекло кто-то обязательно одевался «как шейх» – белые куфия и тауб – изделия местных кооператоров. Кто б мог подумать, что через несколько лет выяснится национальная идентичность шейхских нарядов и культуры их республики и все станут одеваться таким образом.
Женщины, особо замужние, так же предпочитали рубашки и джинсы, стоит вспомнить горячий местный нрав. Это молодежь выряжалась, как и во что попало, да, получала втык от полиции порядка, иногда штрафы от начальства предприятия, но кого и когда это останавливало. Слушали западную музыку, смотрели европейские фильмы, спорили о будущем, бузили и ерничали. Их разгоняли, сажали, но только сильнее раззадоривали. Так и случилась первая революция.
– Что закажешь? – спросил Ахмад, когда к ним подошла официантка. Смерила взглядом, сразу поняв, кто перед ней, но подала меню и карту вин. Халил поднял глаза. Вдруг только сообразив, что стоявшая перед ним студентка, наверное, подрабатывавшая в кафе на полставки, одевалась как раз по баварской моде прошлых веков. Сине-белый, цвета флага, дирндль до колена и фартук с завязкой слева, означавший, как он заучил, незамужнюю.
– У вас есть испанский сидр? – неожиданно для самого себя, спросил он. Девушка оглянулась на стоявшего за стойкой хозяина, тот скрылся за прилавком, потом распрямился.
– Сейчас найдем.
– А говорил, что не пьешь, – хмыкнул аль-Джарх. Халил невольно развел руками.
– Память о прошлом.
Ахмад цокнул языком. Затем, коснувшись скрюченным указательным пальцем носа, резко качнул головой, будто сам вспомнил что-то.
– Да,