История Наврунга. Дмитрий РаевскийЧитать онлайн книгу.
весело рассмеялся и, обращаясь к Амедею, посоветовал:
– Друг мой, учись скрывать свои мысли от атлантов. Ты для них как открытая книга. Это полезно, когда имеешь дело с друзьями, но крайне не полезно, когда общаешься с врагами.
Амедей покраснел и уставился на траву под ногами, а Гьянг, не переставая улыбаться, вновь обратился к шаммару:
– А ты – Наврунг, второй пилот корабля, сын своего отца Тимлоа?!
Слова Гьянга звучали скорее утвердительно, чем вопросительно, но присущие ему мягкость и жизнерадостность не вызывали в атланте чувства униженности. Удивительно, но с ним, пленным шаммаром, этот арий разговаривал не как с врагом, а как с другом. Наврунг медленно перевел глаза на Гьянга:
– Ты знаешь.
Гьянг все так же искренно продолжал:
– А что, старик Тимлоа все еще лечит застарелый ревматизм акульим жиром и не хочет обращаться к Ракшасам?
Этот вопрос задел шаммара за живое, его взгляд приобрел осмысленность, он вперил удивленные глаза в лицо Гьянга, пытаясь одним только взглядом выведать, что тот знает о его родне. Отчеканивая каждое слово, он спросил:
– Откуда ты, чужеземец, знаешь это?
Заразительно рассмеявшись, Гьянг продолжил:
– Если бы старый Тимлоа добавлял в свои компрессы щепотку жгучего красного перца, он бы уже давно вылечился.
Удивлению Наврунга не было границ: этот человек не только не убил его, но даже советует, как его отцу излечиться от застарелой болезни… Правильно говорят люди, что если на одну чашу весов положить всю ненависть Ракшасов, а на другую – все сострадание ариев, то чаша ариев окажется гораздо тяжелее. И не потому, что ненависть Ракшасов слаба, нет: она, как старое вино, с каждым годом все крепче; но сердце ариев, как бездонные глубины океана, безмерно больше любых человеческих чувств. Они могут простить все. И прощают, если видят тому причину.
В то утро атлант впервые в жизни почувствовал в своем сердце теплоту благодарности к этому смеющемуся человеку, и теплота этого чувства вызвала в Наврунге больше удивления, чем его неожиданное спасение от смерти. В то утро Гьянг приобрел большого друга в лице этого отважного и невозмутимого пилота черного вимана, превратившегося из символа страха в символ бесстрашия.
* * *
Атлант приложил руку к сердцу:
– Я знал, что Сыны Света сострадательны и чисты, как небесные высоты, и стоило попасть в плен, чтобы убедиться в этом. Я рад нашей встрече, Сын Солнца.
Гьянг пытливо посмотрел ему в глаза:
– Насколько ты решил идти до конца, верный сын своих родителей?
Амедей с удивлением смотрел на них обоих, переводя взгляд с одного на другого. Он понимал, что сейчас происходит нечто очень важное и что не сказано гораздо больше, чем сказано, и это нечто несказанное прямо сейчас происходит у него на глазах, ток сердца одного встречается с током сердца другого. Это было невозможно понять, можно было лишь уловить легчайшую мелодию сердец, что-то говорящих