Прометей. Каменный век. Ивар РавиЧитать онлайн книгу.
да еще меня и назад отдернуло, намотавшийся трос укоротил длину.
Снова, перехватывая трос, возвращаюсь к корпусу станции, чтобы оттолкнуться. Нужно выбрать правильное направление, это самое главное… За всё это время мы перемещаемся с огромной скоростью, это вносит изменение в траектории во время полета. Набираю в легкие воздух, словно перед прыжком в воду и отталкиваюсь. Скорость хорошая, направление верное, но около полуметра мне не хватает, чтобы схватить друга за руку. Я пролетаю мимо метров на десять, и трос меня снова отбрасывает назад к станции. Торопливыми движениями выбираю трос и снова подтягиваю себя к станции. Голова болит, смотрю на датчик кислорода, десять процентов… А сколько уже у Михаила? Ведь он раньше вышел. Наши кувырки выходят боком, увеличивая потребность в кислороде. Пружиню тело для прыжка и слышу голос Михаила:
– Стой. Макс, отставить, у меня два процента кислорода, думаю у тебя не намного больше. Ты можешь просто не успеть вернуться, открыть шлюз, выровнять давление и снять скафандр. Как старший по миссии приказываю: вернуться на станцию! Я проиграл… Космос победил.
Я слышу тяжелое дыхание, ему критически не хватает кислорода. Отталкиваюсь и лечу, я не брошу его! Долетаю, хватаю за ногу, Михаил молчит, но в микрофон слышу свистящее дыхание. Перехватывая одной рукой, я начинаю выбирать трос, метр за метром. Долго, очень долго… Шлюз приближается, но крайне медленно. В висках начинает стучать, чувствую, что кислорода нет.
Взгляд на датчик – четыре процента. Вот и шлюз, отпускаю ногу и начинаю проворачивать колесо затвора. Черные мушки размером с фасоль, мелькают перед глазами. Шлюз открыт, я толкаю Михаила внутрь, ногами вперед, руки мешают, но, кажется, удалось. Наконец, втискиваюсь сам. Падаю, с усилием поднимаюсь, почти ничего не видя, ощупью нахожу и давлю на кнопку. В шлюзе горит красный свет, сигнализирующий о том, что кислорода там нет. Внутри отрицательное давление, потому что я травил воздух перед выходом. Красный свет заморгал только тогда, когда мои легкие начали разрываться от желания вздохнуть.
Зеленый свет! Негнущимися пальцами я срываю шлем и, получив глоток райского наслаждения, срываю шлем с Михаила. Неужели опоздал?! Синюшность по всему лицу, выпученные глаза с расширенными зрачками и рвота в шлеме. Он умер…
Несколько минут я пробовал делать непрямой массаж сердца. Никакой реакции.
Даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять бесполезность реанимационных действий, но инструкция требовала следовать протоколу, и я старался. Убедившись, что все это бесполезно, я прекращаю бессмысленные попытки.
Михаил взирал на меня выпученными глазами медленно планируя, словно хотел поиздеваться. Я оставил его тело в гермошлюзе, здесь низкая температура, нельзя было допустить разложения внутри станции. Отправить тело в космос мне казалось кощунственным. Так и не приняв окончательного решения, в состоянии, близком к отчаянию, я вернулся в жилой модуль.
Глава 3. Депрессия и принятие решения
Оставшись после смерти