Екатерина Чубарова. Татьяна Алексеевна КоршуноваЧитать онлайн книгу.
ним спиной и молчал.
– Я готова рисковать своей жизнью, – произнесла Екатерина. – Но твою, Лиза, я не вправе подвергать опасности.
Детская мягкая щёчка прижалась к её плечу:
– Катя! Позволь мне самой отвечать за свою жизнь. Ты не виновата, что Михаил Евстафьич погиб и я не могу остаться в Угличе.
– Сеньор Раффаеле! – позвала Екатерина. – Вы хотите, чтобы Лиза поехала с нами? Вам легче станет? Ненила! А ты? Куда ты поедешь? Не бойся, отвечай! Ты свободна.
– Я за Лизаветой Андреемной. Куда мене ещё, ежели не за барышней? У меня никого больше не осталось.
– Куда же ты младенца повезёшь?
– О Ddìo!38 – Раффаеле закатил глаза.
Один Леонтий с невозмутимым видом сидел на сене в углу и кусал сухой стебелек мятлика. Дело кучерское немудрёное: куда прикажут – туда и повезёт.
Скрипнула дверь – вошла маленькая женщина в большом белом платке, заколотом под подбородком. Хозяйка Анна Прокопьевна. Желтовато-серый повойник прятал её лоб и волосы.
– Что за шум вы подняли?
– Простите, – ответила Екатерина.
– Я за вами пришла. Пойдёмте в дом, муж мой знает о вас! Я ему рассказала, потому как грех от мужа тайны иметь. Это он велел привести вас, потому как обедать пора. Как-никак, а отпустить людей голодными – не по-божески.
Несмотря на благодушие, говорить она старалась строго, как игуменья монастыря. Хотя, будь у неё дети, никто бы не принимал всерьёз её строгость – настолько безобидно-простым казался её облик.
Перед парадным крыльцом хозяйка обернулась и оглядела Леонтия: в коричневом сермяжном зипуне, серых потёртых онучах и войлочном колпаке.
– Поди в людскую, тебя там накормят!
Ненила же, как свободная солдатка, с ребёнком на руках проследовала за господами в дом.
За крыльцом оказался тёмный тесный коридор и узкая лестница в углу с резными деревянными перилами. По лестнице Анна Прокопьевна привела гостей на второй этаж. Потянула за чугунное кованое кольцо – и отворила тяжёлую дверь. Через светлую комнату с обитыми деревом стенами они прошли по широким отбелённым половицам, заметив здесь маленький столик с самотканой скатертью и старинным медным самоваром, длинные лавки и ткацкий станок у стены.
В жилых покоях вместо дверей зияли низкие и тесные проёмы. Пахло льном. Хозяйка завела гостей в просторную комнату с белыми в цветочек занавесками на окнах. Вдоль половиц здесь стоял ряд дубовых обеденных столов и тяжёлых деревянных стульев. Писанные маслом иконы на полке украшало вышитое полотенце и венчал восьмиконечный крест, а с расписного потолка спускалась большая лампада. На почётном месте под иконами сидел бородатый… старик – не старик. В тёмно-синей шёлковой рубахе с кушаком. Желтовато-русые, постриженные полукругом волосы его разделял пробор.
Анна Прокопьевна поклонилась:
– Вот они, батюшка.
Позади неё на чистом лоскутном половике выстроились Екатерина, Лиза и Раффаеле, а за их спиной – Ненила с младенцем. Как на эшафоте – под оценивающим взглядом хозяина.
Длинный ряд столов наполнялся.
О Боже! (неап.)