Университетские будни. Дмитрий ЕмецЧитать онлайн книгу.
офисники ничем глобально не отличаются от английских, американских, норвежских, любых. Могут быть разные убеждения, но не очень значительные. Ну как один штангист может любить розы, а другой не любить роз. Но это мало что меняет. И еще в офисной среде очень быстро распространяются разные духовные вирусы.
Это связано с тем, что офисный человек мгновенно подстраивается под среду. Это у него в крови. И еще офисники очень весомая сила, потому что у них деньги. И еще потому, что они быстро соображают в своей игровой горизонтали. И мало во что верят, потому что великие практики.
Я называю офисных работников «человек эффективный».
Мне кажется, в ближайшие сто лет все народы мира могут слипнуться в единую офисную кашу. И это будет глобальная жесть, потому что во всем мире тогда появится примерно одинаковое правительство. А то и вообще одно правительство во всех странах, потому что офисная среда постоянно структурируется и монополизируется. А глобальная монополизация – это мировое правительство и есть… И этот офисный вирус придет из больших городов, что много этих очагов инфекции.
Профессор Щукин сказал:
– Я заметил, что когда сталкиваюсь с дебилом, я всегда начинаю выдавать провоцирующее поведение и начинаю его дразнить. А это неконструктивно, потому что дебил – это устойчивая конструкция. Его не передебилишь. Например, есть условный музей Градусникова. В музее один-единственный экспонат – первый в мире ртутный термометр, изобретенный человеком по имени Градусников. Этот музей Градусникова хочет, допустим, организовать встречу с детьми, которая совершенно тебе не нужна, потому что далеко ехать и детей там будет пять человек. Ты сдуру соглашаешься. Музей начинает с требовать от тебя сто сканов паспорта, фото его не устраивают, сто тысяч других справок, прививок и бумажек. Потом начинает требовать полный переречь всех мыслей, которые ты скажешь детям. Начинает требовать генеральную репетицию выступления на пять человек. А тебе ужасно хочется сказать, что директор музея – дебил. Но сказать этого нельзя. И в другой раз ты отказываешь сотне нормальных организаций из опасения, что там тоже будет такой дебил.
Мне кажется, культура и образование вообще загнутся, если не уменьшить количество начальства раз в пять.
– Глупость говоришь! – сказал Воздвиженский. – Сам представь. Ты директор музея. У тебя хороший оклад и один рабочий день в году. Ты боишься за свое место и стараешься вообще не принимать никаких решений. Любое решение – и ты слетишь. А тут кто-то из твоих подчинененных проявляет инициативу. Ты пугаешься и начинаешь всех кошмарить. Вот и весь механизм. Тут надо или воспринимать это как кузницу терпения, или вообще в это не играть изначально. Лучше, наверное, воспринимать как кузницу терпения, потому что творческие люди очень капризны. Им кажется, что все в мире должно происходить в их интересах, а это заведомо опасный подход. Надо любую радость воспринимать как чудо и думать о директоре Градусникове, что он посылается для того, чтобы отколупывать от