Управление. Андреас ЭшбахЧитать онлайн книгу.
в Берлине началось крупное факельное шествие. Под окнами рейхсканцелярии прошли торжественным маршем приверженцы партии: факелы в одной руке, другая – под углом вытянута вверх. Все они шли нога в ногу, словно они были армией. Возможно, они ею и были.
Репортер, вещавший с места событий, время от времени приглашал к камере других политиков, при этом дискуссии велись на фоне шума и то и дело разражающегося ликования. Не было ли это рискованно – выбрать председателя радикальной партии на высшую правительственную должность, хотел он узнать у бородатого мужчины, которого Хелена не знала.
– В конце концов, – заметил репортер, – десять лет назад Гитлер предпринял попытку государственного переворота. Не боитесь ли вы, что теперь он может попробовать совершить изнутри то, что тогда ему не удалось осуществить извне?
– Я понимаю подобные опасения, – ответил другой со снисходительной улыбкой, – но я их не разделяю. Видите ли, помимо Гитлера в новом правительстве есть только два других представителя НСДАП. Все остальные посты занимают хорошо зарекомендовавшие себя представители политического центра. Мы, так сказать, ограничиваем Гитлера и его партию. Он может и должен принести в политику свежий ветер, но, за счет того, что он окружен сдерживающими силами, дела гарантированно не выйдут из-под контроля.
– Большое спасибо за такую оценку, – произнес репортер и приложил руку к правому уху, в котором находился узкий наушник. – Я только что услышал, что новый рейхсканцлер собирается сделать первое заявление. Мы переходим в пресс-центр рейхсканцелярии.
Картинка сменилась, показывая зал, в котором было установлено множество флагов: черно-красно-золотые, старые черно-бело-красные флаги с имперским орлом, а также одинокий флаг со свастикой. Вошел Адольф Гитлер, окруженный другими мужчинами, которые выглядели так, словно внимательно следили за каждым его шагом.
Репортеры выхватили свои камеры и защелкали, на свежеиспеченного канцлера обрушилось большое количество вспышек. Гитлер явно нервничал, беспрестанно вертел и переворачивал лист бумаги, на котором, вероятно, было написано то, что он собирался зачитать. Он не обращал внимания ни на репортеров с фотоаппаратами, ни на тех, кто держал в руках только блокноты и ручки; его взгляд все время был неотрывно устремлен на телекамеру.
Наконец он подошел к трибуне с микрофонами и произнес:
– Прошло более 14 лет с того злополучного дня, когда введенный в заблуждение внутренними и внешними обещаниями немецкий народ забыл о высших благах нашего прошлого, империи, своей чести и своей свободе, потеряв при этом все. С тех дней предательства Всемогущий лишил наш народ своего благословения. Раздор и ненависть торжественно вступили в свои права.
Было необычно видеть его говорящим. До сих пор Хелена видела только его фотографии, но никогда не слышала его речь. Он говорил причудливо картавя, и она не понимала почти ничего из сказанного, но ей все время казалось, что жесткий взгляд его глаз пронзает ее насквозь,