Вопрос – ответ. Виктория РыдлевскаяЧитать онлайн книгу.

      Вот так бывает, даже как-то странно.

      Всё, как обычно, но совсем не то.

      И будущее кажется туманным,

      И миг грядущий, словно решето,

      И каждый шаг твой собственный пугает,

      И каждый жест, и каждый звук в тиши.

      Но на стене вдруг тени возникают,

      Отдав приказ короткий: «Сядь, пиши».

      Бумагу в руки, карандаш, и муза

      Глядит в лицо (усилий ни на грош),

      Она освободит меня от груза,

      Я лишь спрошу: «Когда ещё придёшь?».

      В ответ она: «Я рядом постоянно,

      Ты лишь начни, и я к тебе приду.

      Не говори, что всё вокруг туманно,

      Не накликай на творчество беду».

      Мне было страшно только раз,

      Когда мне в наказание

      Судьба послала в поздний час

      Всеобщее признание.

      И возгордившись этим, я

      За славою пустилась.

      В тот миг поэзия моя

      Со мною и простилась.

      И сколько слёз я пролила,

      Молилась ночью тёмной,

      Подругу верную звала,

      Клялась, что буду скромной,

      Что никогда не возгоржусь,

      Коль вздумают заметить,

      Что, если надо, откажусь,

      Коли решат отметить.

      На чаши равные весов

      Легли талант и слава.

      И выбор мой упал на ту,

      Что оказалась справа.

      Мне было страшно только раз.

      Её боясь ухода,

      Я неизменно поклялась

      Быть верной ей до гроба.

      Прости меня, мама, я был некорректен,

      Беспечен и глуп, но меня не суди.

      Прости меня, мама, на этой планете

      Мне ближе тебя никого не найти.

      Уставшим, но чётким, прокуренным басом

      Я вновь повторяю, что жить нелегко.

      Мне грезится слава. Я рад был бы сразу

      Взлететь на престол в кепке, майке, трико.

      Но здесь заправляет не мальчик с щетиной,

      И я пролетаю фанерой9 опять.

      Играть в детский сад можно, только мужчиной

      Однажды мне, видимо, велено стать.

      Насмешка, быть может. Ирония, что ли..?

      Я вырос, но в сердце всё то же дитя.

      Излишняя гордость не хочет позволить

      Меня упрекать и смеясь, и шутя.

      Не сходится что-то, и карты не кроют,

      Тузы, как обычно, в чужих рукавах.

      О вкусах и чувствах, конечно, не спорят,

      Но спорят о будущем и о правах.

      А я заблудился, застрял в лабиринтах

      Своей необъятной, несчастной души.

      Но имя твоё повторяя в молитвах,

      Я тихо прошу: «Ты, родная, дыши».

      Я груб и наивен, заносчив и странен,

      И, может быть, слишком порою жесток,

      Но в миг доброты вспоминаю о маме,

      Чтоб ей написать только несколько