Семья Рин. Алла МелентьеваЧитать онлайн книгу.
школьной подруги.
Старушка-богомолка выпроводила меня сразу, как только узнала, что случилось. Она быстро сообразила, что к чему, и не захотела связываться. Правда, она усиленно крестила меня, когда вела к дверям, сердечно желала, чтобы мои невзгоды поскорей прошли, и сунула булочку на дорогу. Как ни горько мне было, от булочки я не смогла отказаться. Конторщик даже не пустил меня в квартиру. Он подозрительно смерил меня взглядом с головы до ног, выслушал и кратко отказал в помощи прямо на пороге. По адресу семьи школьной подруги проживали теперь какие-то другие люди, которые не знали, куда переехали предыдущие жильцы.
Исчерпав все свои знакомства, растрепанная, измученная и голодная, я бесцельно стояла на улице с оттягивавшими руки вещами – их приходилось носить с собой, потому что иначе их могли украсть – и размышляла, не стоит ли поискать помощи у Татаровых, даже несмотря на то, что мать и Мария Федоровна стали врагами после женитьбы Николя. Я больше не знала никаких других возможностей. Если и Мария Федоровна откажет, думала я в отчаянии, то, скорее всего, я кончу тем, что свалюсь и умру от истощения где-нибудь на улице или начну торговать своим телом за кусок хлеба, как делали многие нищие белоэмигрантки.
Китаец, наблюдавший за мной из лавки напротив, вышел и сунул мне из жалости лепешку. Когда я ее съела, в голове немного прояснилось. Я вспомнила, что на улице Жофр находился женский католический монастырь, и решила обратиться к монахиням.
В монастыре меня накормили и дали адреса миссионерских обществ Шанхая с советом поискать там работу. На следующий день я стала обивать пороги больниц и религиозных общин. Довольно скоро мне повезло: миссис Янг, руководившая больницей при Южной баптистской миссии, выслушала мою историю, долго о чем-то размышляла, оценивающе глядя на меня, а потом коротко сообщила, что она готова предоставить мне еду и жилье за услуги в качестве уборщицы и прачки. Миссис Янг была женщина властная и немногословная, предпочитавшая держать подчиненных на расстоянии, поэтому я так никогда и не узнала, что побудило ее помочь мне: сочувствие юному существу, оставшемуся без крова на грани гибели, холодное исполнение христианского долга или просто расчетливое желание иметь бесплатную работницу, которой было удобно давать указания, так как она понимала по-английски.
Впрочем, по части расчетливости – если таковая имела место – я не уступила бы миссис Янг. Я вела себя отнюдь не как образцовая «дева в беде», благородная, доверчивая и наивная. Когда миссис Янг оглядывала меня с ног до головы, чтобы выяснить, с кем имеет дело, я, с тревогой ожидая ее решения, изо всех сил старалась выглядеть как можно более несчастной и жалкой, словно какая-нибудь попрошайка или нищенка, которая пытается разжалобить потенциального благодетеля, и, если понадобится, готова была униженно умолять ее оставить меня при миссии. Однако миссис Янг обладала солидным жизненным опытом, чтобы составить представление о моих несчастьях и без моих жалких актерских ужимок; ей было достаточно взгляда на