Дети змей, дети волков. Янина ВолковаЧитать онлайн книгу.
весь обратила она в щепки. Стоит ей только посмотреть на него, как Радомира окутывает ощущение, словно бы вся усталость мира обрушивается на него. Не удается ему подавить зевок, и разевает ведун рот, едва ли не волком взвыв. Усмехается ведунья, обходит пламя и треплет его по спутанным волосам, с которых во все стороны тут же сыплется песок:
– Хотела искупать вас, да только вижу, что спать хочется больше. Иди, ложись рядом, другое ложе предложить я тебе не могу.
Резко рот закрыв, солнцерожденный поднимает изумленный взгляд на Мойру. Чтобы он да лег на одно ложе с Ренэйст? Они-то спали рядом, только вот на песке, где и выбора другого не было. Ведовской дом, где из постели только брошенные в одну кучу шкуры, ткани да подушки, уж точно должен предложить ему хоть что-то иное!
Мойра продолжает смотреть, и он понимает – не предложит.
– Но…
– Не с ней ли ты запястья резал? – добродушно фыркает она, походя на лисицу. – Кровь свою с ней смешал, и теперь она тебе сестра. Ничего ужасного нет в том, чтобы лечь возле нее. Спать-то с комфортом хочется вам обоим.
Поджимает он губы упрямо, качает головой. Нет уж, не пойдет. Да, Рена ему сестрой приходится по крови после ритуала, который провели они на берегу, перед тем как попасть в плен к жителям Алтын-Куле. Он помнит, как шумела вода подле их ног, как кровь капала на песок, и от каждой капли шум стоял такой, словно бы вот-вот он оглохнет. Или это шумела вода, попавшая ему в уши после кораблекрушения? Или, возможно, ток собственной крови казался ему столь громогласным?
И все же не может он лечь подле нее.
Ренэйст продолжает спать спокойно, набирается сил после утомительного путешествия. Впервые за долгие лиги пути выглядит она умиротворенной. Ничто не тревожит луннорожденную, и спит она, Радомир уверен, без сновидений. Привыкший просыпаться от криков Волчицы, полных боли и отчаяния, рад ведун, что и вовсе ничто ей не снится.
Он думает о снах, и в груди беспокойно ворочается что-то. Может, дело даже не в том, чтобы лечь подле Ренэйст. Предчувствие тревожит его, заставляет беспокоиться. Кажется ему, будто что-то увидит, коль ляжет спать. После всех тягот и испытаний только видений ему не хватает.
Только вот Мойра неумолима. Вновь оглаживает она его по волосам с лаской материнской, опускается пред ним, упираясь локтями в колени, и притягивает к себе, прижимаясь лбом ко лбу Радомира. Ведунья закрывает глаза, и Радомир, отметив рыжину ее ресниц, и свои глаза смыкает. Волной тепла сонного марева обдает его, которое Мойра выдыхает ртом своим подобно туману, чьи клубы тянет ведун носом. Он выдыхает через рот, выдох этот обращается зевком, и она шепчет ему едва ли не в рот:
– Знаю. Знаю, пугают тревожные сны, уж мне ли не знать. Только вот ты должен спать, Радомир.
Должен ли? А если должен, то кому? Мысли путаются, дышать тяжело, и поднимается Радомир на ноги. Мойра придерживает его, дрожащего, лишь бы в очаг не упал, и подводит к постели. Ворчит он, вырывается и, споткнувшись об ноги Ренэйст, валится подле нее. Волчица и глаз