Катарина. Кристина ВудЧитать онлайн книгу.
После завершения унизительного осмотра, где меня оценили как восемь из десяти из-за низкого роста и худощавого телосложения, каждому раздали прямоугольные синие нашивки на одежду с белой окантовкой. На них была вышита предупреждающая белая надпись «OST», которая издалека оповещала, что мы работники с Востока и, само собой разумеется, понижала в правах. Нам приказали пришить нашивки на верхнюю одежду, чтобы не затеряться в толпе, и любой немец мог распознать в нас пленного советского гражданина.
Через несколько часов приступили делать наши личные фотокарточки. Мою тут же прикрепили к толстому листу желтой бумаги. Затем сняли отпечатки пальцев, которые внесли в мой документ, удостоверяющий личность, а после задавали вопросы, как по образцу: имя, фамилия, дата рождения и место рождения, социальное происхождение и профессия. Рядом с доктором, который заполнял бланки пленных, стоял молодой паренек, который более-менее сносно объяснялся по-русски и переводил наши ответы на немецкий язык.
Прошла добрая половина дня, прежде чем нас, накормленных немецкой похлебкой, вымытых, вычищенных и тщательно осмотренных, вывели во двор больницы с унизительными нагрудными нашивками «OST». Солдаты приказали выстроиться в одну шеренгу, по обе руки от меня встали Аня и Ася. Вечернее закатное солнце ослепляло назойливыми лучами и озаряло красоту опрятного немецкого городка. Мне становилось тошно от одной лишь мысли о том, что мой родной край был в руинах, а здесь как ни в чем не бывало процветала мирная жизнь.
Через какое-то время к больнице стали стекаться люди. Необычные люди, а богачи на собственных машинах – ухоженные немки с белоснежными атласными перчатками и красиво причесанными в пучок волосами, и мужчины в дорогих костюмах со странными усищами. Но были и седовласые старики, и бабушки в обыкновенном человеческом одеянии, вероятно, местные крестьяне. Они тщательно рассматривали нас как товар на прилавке: внимательно вглядывались в лицо, осматривали руки, анализируя, справимся ли мы с тяжелой работой, оценивали рост и вес, обращали внимание даже на состояние зубов, ногтей и волос.
– Воровать будешь?! [здесь и далее курсивом выделяется немецкая речь] – вдруг спросила у Ани дотошная немка тучного телосложения.
Ее голос проскрипел, и мы все как одна смутились от ее жадного взгляда, пробирающего до мурашек.
– Я такого унижения в жизни не испытывала… – прошептала Ася.
– Господи, они и вправду выкупают нас как рабовладельцы, – пробубнила я, не в силах сдерживать любопытные взгляды помещиков.
– Мне не верится, что это происходит прямо сейчас… в живую, не во сне… – раздался дрожащий голос Аньки.
– Нужны крепкие и стойкие ребята в прачечную! – воскликнул один из мужчин солдатам Вермахта. – Желательно до тридцати человек. Больше не потянем.
– Мне нужна горничная на ферму! – произнес седовласый немец в соломенной шляпе. Он самодовольно почесал седые усища и усмехнулся.