Искупление – Дорога к жизни. Влад СэдЧитать онлайн книгу.
на живую, а затем мне сделали еще одну операцию – заново раздолбили кости и поставили в них какие-то спицы с железками – это были аппараты, не помню как точно они назывались, что-то типа Елезарова или Ализарова. В общем в мои ноги вогнали штыри, которые торчали наружу как у терминатора, а сверху одели корсет из каких-то железок с болтами и каждые несколько дней врач приходил к мне в палату и подкручивал их. Так прошло еще 6 понедельников, затем эти аппараты с меня сняли и я помню, что на следующий день, рано утром пришли какие-то другие люди, обычные, не врачи, без халатов. Они пересадили меня с койки в инвалидное кресло и куда-то повезли. Эти новые люди со мной тоже не разговаривали. Они везли меня куда-то далеко, но я уже особо не парился. Мне до тошноты стала ненавистна эта больница и хотелось хоть куда-то из нее вырваться. Не важно куда, только чтобы там не было людей в белых халатах и постоянно боли. Мы очень долго ехали по каким-то улицам, затем машина выехала за город. Так я оказался в том приюте для детей-инвалидов. Я настолько отвык разговаривать, что поначалу местные воспитатели решили, что я глухонемой. Они положили меня на койку и особо не парились. Первые несколько дней я провел не вставая с кровати. Затем случайно услышал, что они хотят отвезти меня куда-то в другое место, где лежат еще более тяжелые чем я. Услышав это, я начал кричать им: «Я хочу домой, отпустите меня отсюда». Услышав это, они удивились и видимо изменили свое решение, поэтому я остался в том приюте. Первое время, я любой ценой пытался научиться нормально ходить как раньше. Но, как оказалось, новая операция мне не особо помогла, кости снова срослись неправильно, к тому же одна нога оказалась короче другой, суставы в коленях почти не гнулись, а мышцы ослабели от долгой неподвижности, поэтому мне было трудно даже вставать с кровати, тем не менее вскоре я кое как научился ходить на костылях. Вот поэтому в том приюте меня все прозвали «четвероногим». На этой фразе Иван замолчал и попытался улыбнуться, словно вспоминая что-то. Я решил подбодрить его, но звучало это больше как упрек. Я сказал Ивану: «Тебе нужно попробовать забыть все это. Конечно все это потому что ты очень мало двигался и тебе придется учиться ходить заново». Иван ничего мне на это не ответил, поэтому, решив сменить тему беседы, я предложил ему еще немного поесть. Он не отказался и я выложил ему на тарелку все остатки нашего ужина. Смотря на то как Иван жадно ест, я думал: «Хорошо, что пока он не особо интересуется кто я такой , а может ему это и вовсе не интересно. Не зря же говорят: «От добра, добра не ищут». А что если он все же спросит? Что тогда мне ему сказать? Опять вранье про дальнего друга его отца? Как раз и навсегда объяснить ему кто я такой? А может быть ему реально все равно, куда, с кем и где жить, лишь бы только удрать из того приюта где они жил? Все эти вопросы не давали мне покоя. Я часто представлял себе наши диалоги с Иваном на эту тему и даже придумал довольно примитивную версию с дальней родней, что-то вроде: «Племянник друга брата отца». Возможно она бы мне вполне сгодилась, но я толком не знал, что Иван помнит о своих