Мерзкая плоть. Ивлин ВоЧитать онлайн книгу.
же приятно, когда люди приходят в гости и убивают себя, вот как эта Флосси? А тебе что здесь понадобилось, мой итальянчик? – обратилась она к лакею, входившему в комнату с подносом, от которого шел запах копченой рыбы, назойливо заглушаемый ароматом духов «Nuit de Noël».
– Завтрак джентльмену, – сказал лакей.
– Сколько же еще ему требуется завтраков, хотела бы я знать? Он уже давным-давно позавтракал, пока ты там внизу пудрил нос. Ведь верно, голубчик?
– Нет, – сказал Адам. – Определенно нет.
– Вот, слышал, что джентльмен говорит? Не требуется ему двух завтраков. Так что не стой тут, виляя задом. Уноси свой поднос, да поживей, не то получишь хорошую трепку… Вот так оно и бывает – стоит заявиться полиции, как сразу на всех затмение находит. Надо же, подал вам два завтрака, а какой-нибудь горемыка дальше по коридору небось ни одного не дождался. Без сытного завтрака это разве жизнь? Из нынешних постояльцев, какие помоложе, большинство по утрам только и заказывают, что cachet Faivre да апельсиновый сок. На что это похоже, а этому мальчишке я сто раз говорила, чтобы не смел душиться.
Из-за двери появилась голова лакея, а с нею новая волна «Nuit de Noël».
– Простите, мадам, там внизу инспектор, он хочет с вами поговорить, мадам.
– Хорошо, моя райская птичка, сейчас иду.
Лотти убежала, а лакей бочком внес в комнату поднос с копченой рыбой и подмигнул Адаму до безобразия фамильярно.
– Будьте добры, напустите мне ванну, – сказал Адам.
– Увы, синьор, в ванне спит один джентльмен. Разбудить его?
– Нет, не стоит.
– Больше ничего, сэр?
– Ничего, спасибо.
Лакей еще постоял, оглаживая медные шары на спинке кровати и заискивающе улыбаясь. Потом извлек из-под куртки гардению, слегка пожухлую по краям. (Он нашел ее в петлице одного из фраков, которые только что чистил.)
– Не желает ли синьор бутоньерку?.. Мадам Крамп такая строгая… только и удовольствия, что изредка поболтать с джентльменами.
– Нет, – сказал Адам. – Уходите. – У него сильно болела голова.
Лакей глубоко вздохнул и мелкими шажками двинулся к двери; вздохнул еще раз и понес гардению джентльмену, спавшему в ванной.
Адам немного поел. Никакая рыба, размышлял он, не бывает так же хороша на вкус, как на запах; трепетная радость предвкушения меркнет от этого слишком прозаического контакта с костями и мякотью; вот если бы можно было питаться, как Иегова, – «благоуханием приношения в жертву ему»! Он полежал на спине, перебирая в памяти запахи съестного – отвратительный жирный вкус жареной рыбы и волнующий запах, исходящий от нее; пьянящий аромат пекарни и скука булок. Он выдумывал обеды из восхитительных благовонных блюд, которые проносят у него под носом, дают понюхать, а потом выбрасывают… бесконечные обеды, во время которых запахи один другого слаще сменяются от заката до утренней зари, не вызывая пресыщения, а в промежутках вдыхаешь большими глотками букет старого коньяка… О, если бы мне крылья голубя, подумал Адам, немного