Монах Ордена феникса. Александр Васильевич НовиковЧитать онлайн книгу.
завалился на свою лавку и уснул. За день перед походом в лес принято было есть до отвала и спать до посинения – выходить в лес уставшим или голодным было опасно –ведь неизвестно, сколько придется просидеть на дереве, если кто либо туда тебя загонит. Толстый усохнет, худой – сдохнет. Сквозь сон Альфонсо услышал скрежет – кто-то скреб когтями деревянный забор снаружи, потом начал скулить, возиться, потом убежал. Вокруг все было спокойно.
На этот раз Альфонсо проснулся до рассвета – предстояли долгие, последовательные, тщательно выверенные и продуманные сборы даже для того, чтобы просто выйти из дворика, остаться живым и с конечностями. Он позавтракал, собрал ценные, дорогие травы, оделся, прицепил к ремню нож, так, чтобы его легко и быстро можно было бы достать, и при этом он не вылетел при движении, прикрепил арбалет к спине, вместе с колчаном, чтобы не мешался, попрыгал, пробежался по двору, опять поел, потом залез на забор и осмотрелся. Вокруг все было спокойно.
После прыжка с забора человек менялся в корне – расслабленный, ленивый, вялодвигающийся организм превращался в сжатую пружину, ежеминутно готовую к бегу, драке или смерти. Альфонсо превратился в слух и внимание, постоянно прислушиваясь и разглядывая все вокруг себя, подсознательно отмечая про себя все звуки, которые он слышит и объекты, которые видит.
В лесу он старался идти знакомыми тропами, и знал, где обходить липкие деревья, где растет чертополох, где подземный лес, по этому шел более менее уверенно. Но ощущение тревожности не покидало Альфонсо – лес был насторожен, как то по опасному спокоен, тих и, уловив это настроение, он подсознательно пригнулся, съежился, насколько мог съежиться, стал максимально тихим и незаметным.
И тут же предельная концентрация внимания дала о себе знать незамедлительно: едва опасный звук достиг ушей Альфонсо, он уже отпрыгнул в сторону, в прыжке вытащил из ножен нож, и только через секунду понял, кому принадлежит этот нескромный шум. Пение певчих птичек (очень, кстати, вкусных) и шуршание листьев на летнем ветерке заглушило утробное хрюканье, тишину леса разорвал треск кустов. Ветки дикой сливы попытались задержать кабанью тушу, цепляясь за жесткую, грязную шевелюру, но деревцу пришлось пожертвовать ветками – кабан чуть не вырвал кустарник с корнем.
Он вывалился из кустов заспанный, облепленный грязью с прилипшими к ней листочками и веточками, замотал головой, видимо, пытаясь сообразить, что происходит, потом глаза его остановились на Альфонсо и конкретно – на его блеснувшем на солнце клинке. Был он не очень крупный – всего килограммов сто, и какой то подранный, с торчащими клочками шерсти, пыльный и грязный – видимо крепко досталось ему от одного из своих сородичей.
– Дрых, гад, в кустах, – услышал свою мысль Альфонсо, и потом она пропала, как не существенная в данный момент. Кабан смотрел на Альфонсо, Альфонсо смотрел на кабана – и тот уже видимо собирался удалиться мирно – он неопределенно хрюкнул, не то жалобно, не то угрожающе, понюхал землю, даже что то на ней лизнул. И бросился вперед. Альфонсо