Заметки смертного на Руси. 1978—1999. Виктор Иванович МотЧитать онлайн книгу.
надо исследовать горе… и я, собираясь с духом, решил пригласить его к сердцу.
Чья-то глупая голова ногам покоя не дает, а моя над сердцем издевается.
Всякому человеку отпускается срок на глупости, и если его не хватило, тот человек глуп.
Кто везде возмущается глупостью – сам не мудр.
Почти в каждом из нас есть профессор собственных глупостей, и не дай Бог в чем-нибудь кому-нибудь его поправить!
У меня своя глупость, у тебя – своя, и оттого друг друга не поймем, а не потому, что ты глупец, а я умен.
Глупости тоже разные: есть простые, а есть заразные.
Наша глупость простирается на куда большее расстояние, чем мы думаем.
Лишь на Руси можно, возмущаясь глупостью, грубостью, чванством, тут же дивиться уму самобытному, сердцу добрейшему, нраву скромнейшему.
Мудрый смотрит в себя глубоко и видит часто такое, за что уважать себя просто смешно.
Мудрый с первого взгляда видит мои недостатки, пороки – все мое прошлое, даже будущее.
Дружна мудрость с совестью.
От людей с ранимой совестью веет свежестью и трезвостью.
Это страсти по́ столу стучат кулаком – совесть шепчет тихо на ухо.
Совесть вещает тихо и почти ненавязчиво: дескать, хотите – слушайте, хотите – нет… Мое дело – высказаться.
Никогда ни о чем не высказывайся, и тогда, если будет о чем-то сказать, все всё бросят и станут слушать тебя внимательно.
К истине ведет не столько острый ум, сколько совесть.
Остроумие поверхностно, и сразу видно: работал ум, душа ему не помогала.
Мы ум свой, как нужно, не применяем; воли, где надо, не проявляем; о чести своей даже не вспоминаем.
Какой там ум! Последнее, что имеешь, – живость воображения да твердую память – с годами теряешь навеки.
Давно молчат и ум, и сердце, а язык старается, надрывается!
Не за велеречивым и умным – за молчаливым главное слово.
С проницательностью гения замечает глупый промах умного.
«Глупости не показываю», – гласит молчащий.
По виду молчащего не поймешь, что́ за ним кроется: то ли дар гения, то ли ничтожество.
Молчанию учись у покойника.
На кладбище предки молчат, а ты здесь молчи!
Молчи! Ведь что бы такого умного ты ни сказал – для кого-то это лишь глупость.
Для тех, кто умнее тебя, твои речи пусты, для тех, кто глупее, ты сам непонятен и глуп.
Чем старше муж, тем речь его короче, но девушки скромно молчат, женщины спорят долго… старухи ж трещат обо всем без умолку.
Кто раньше собеседника умолк, тот в споре держит тон, в беседах знает толк и… кажется добрее.
К добрым людям я почему-то реже добр, чем к злым.
Как много людей стыдится своей доброты и, считая ее слабоволием, презирают себя.
Происки злого – реакция зла на явное присутствие доброты.
Доброты у нас – до первого конфликта, а злости у злого