Последний поезд на Ки-Уэст. Шанель КлитонЧитать онлайн книгу.
у тебя лучший лаймовый пирог в Ки-Уэст.
Лаймовый пирог популярен не только потому, что заведение Руби – лучшее в городе. Просто людям надо есть, и пирог – одно из самых дешевых блюд в меню.
– Не сомневаюсь, он здесь именно из-за лаймового пирога, – улыбается Руби.
Джон всегда ведет себя вежливо и немногословно, но по его виду сразу становится ясно, что он много чего повидал на своем веку и война для него далеко не окончена. У меня нет причин нервничать в его присутствии – он всегда оставляет на чай больше многих и никогда не дает поводов для беспокойства, но чем-то он так напоминает Тома, что у меня невольно перехватывает дыхание, когда я нахожусь рядом с ним.
Когда я ставлю заказ ему на стол, мне кажется, что на его месте сидит другой человек – такой же огромный и сильный, способный причинить боль, и я постоянно жду, когда его мясистая лапа схватит меня за запястье, опрокинет тарелку с едой, потому что она недостаточно горячая, швырнет ее в меня, потому что ему надоело изо дня в день есть одно и то же, а я знать не знаю, как тяжело ему приходится, каково бывает там, в море, и не ценю пропитание, которое он добывает для меня, когда у многих почти ничего нет, когда люди голодают, и как я могу быть такой неблагодарной, такой…
И тут до меня доходит, что я не в маленьком домике среди мангровых зарослей, где таятся всевозможные опасности, а в ресторанчике у Руби, и я снова обретаю дыхание.
– Ты в порядке? – спрашивает Руби.
Я вздрагиваю.
– Да.
– Если ты дохаживаешь последние дни и тебе тяжело обслуживать, мы поймем. Я могу больше помогать или, возможно, Макс подсобит.
Хорошо, что меня не уволили, когда живот стал заметен. Остаться без работы, особенно для женщины в моем положении, которую никто не наймет, – непозволительная роскошь.
– Все отлично, спасибо. Кроме того, что у нас нет денег.
Сейчас нам двоим едва хватает, и я как-то не подумала над тем, как мы будем выживать втроем. Но что толку беспокоиться? Сколько ни переживай, а жизнь идет своим чередом, и самонадеянно считать, что кому-нибудь есть дело до нашего мнения.
Я усталым шагом тащусь к столику пришедшего, по пути доливая кофе одному-двум клиентам, – по возможности оттягиваю встречу.
Снова подступает тошнота, и я пошатываюсь.
– Может, присядете?
Моему удивлению нет предела.
До сих пор, помимо имени, я слышала от Джона только детали заказа, точно Господь Бог выдал ему определенное количество слов на день и на момент посещения ресторана он уже потратил свою квоту.
Это крупный мужчина с толстой шеей, широкоплечий и очень-очень высокий. Тело выпирает из-под его поношенной белой рубашки и потрепанного комбинезона, столовые приборы в сравнении с большими руками кажутся крохотными, но его манеры за столом разительно контрастируют с грубоватой внешностью.
Для такого крупного мужчины у него на удивление мягкий голос и выговор четкий и чистый, как будто нездешний.
– Я