Король Севера. Война. Евгения МинаеваЧитать онлайн книгу.
по спине и покатым плечам. Короткая ночная сорочка слегка сползла, полуобнажив грудь, подол чуть задрался, оголив колени, сквозь легкую ткань просвечивало молодое, налитое жизнью, невинное тело.
А позади девушки, на второй половине кровати, скрываясь в тени полога, лежал мертвец. Его разлагающуюся плоть художник написал в красно-зеленых тонах, местами обнажившиеся кости светились желтым цветом. Одна половина лица окончательно сгнила, оголив череп. Из пустой глазницы («Левой, – зачем-то все время вспоминал Фадрик, – именно левой») тянуло щупальцы черное спрутоподобное существо. Чудовище не протягивало к девушке лап, не стремилось схватить ее, причинить боль, нет. Кошмар картины был не в самом факте нахождения рядом с прекрасным телом отвратительного создания. Причина ужаса заключалась в лице девушки. Абсолютно спокойном, совершенно умиротворенном. Словно для нее обычным делом было ложиться в постель с мертвецом.
Но чем больше Фадрик вглядывался в картину, тем отчетливее понимал – она таит в себе вещи куда более кошмарные, чем можно предположить вначале. Умиротворенность в лице девушки, спокойствие лежащего с ней в кровати трупа – они словно не ведают друг о друге, не видят друг друга. Привычный человеческий мир и мир кошмаров будто совершили взаимное проникновение, и достаточно лишь протянуть руку, чтобы коснуться самого настоящего ужаса.
Ложащаяся спать девушка просто не знала, что в постели она не одна.
Отвергнутый Сильвхоллом художник, дитя Вольных Княжеств, сам того не желая обнажил самую темную глубину человеческих страхов. Он кистью сказал всем: «Вы можете продолжать ходить, есть, говорить, но хотите вы того или нет, все это время вас будет окружать потусторонняя жуть».
Может быть, поэтому его работы и не пришлись в Сильвхолле ко двору. Люди не любят задумываться.
Наверное, Фадрик был единственным, за счет кого художник немного обогатился. А впрочем, быть может, нашлись и другие, те, кто втайне подошел к творцу, пугающему своим воображением, поспешно сунул ему кошелек и ткнул пальцем в понравившуюся работу. Так или иначе, юный Молдлейт купил «Девушку и труп», отвез в свой дом во Фрисм – и больше ее никогда не видел.
Но он не мог, просто не мог допустить, чтобы эта жуть и дальше гуляла по свету.
Нельзя, нельзя открывать людям такую страшную правду!
Он годами не вспоминал про картину, но теперь, взбаламученная возвращением во Фрисм память, настропаленная событиями на западе и странной встречей в «Лилии», возвратила впечатления о запредельном ужасе, пережитом при первом взгляде в мир кошмаров. Сам себя не понимая, Фадрик стремился как можно скорее войти в чулан на верхнем этаже, сорвать покров чехла с порожденного больным разумом творения, вновь встретиться с существом, чей родственник едва не отправил его на тот свет, лишь по недоразумению ограничившись пропоротой стенкой кареты.
Фадрику казалось, что, взглянув на полотно, он откроет для себя какое-то откровение, новую истину жизни.
Они приехали в город глубоким