Ветер богов. Богдан СушинскийЧитать онлайн книгу.
делает ваш командующий, Клаус граф Шенк фон Штауффенберг, – по слогам произнес его имя и титулы Фромм, словно считывал с судебного дела.
– Это все, что я могу, а главное, должен бы сказать вам, господин генерал-полковник. Если у вас возникли вопросы…
«А ведь он уже знает, что у меня состоялись беседы с Беком и Ольбрихтом, – холодно прицеливался к нему Фромм, словно выбирал, где, на каком участке тела должен остановиться ствол пистолета. Он понимает, что все, что здесь происходит, делается с моего молчаливого согласия. Вот почему заявляет мне все это со столь наглой беспечностью. Он считает меня повязанным обязательствами».
– И как же, по-вашему, я должен реагировать на подобные заявления подчиненных?
– Как велит вам долг. Но не перед фюрером, а перед великой Германией.
– Вы мыслите себе ее без фюрера, эту великую Германию, – да, нет? Я, признаться, весьма смутно представляю себе подобную перспективу.
Штауффенберг промолчал. Поначалу Фромм решил было, что, застигнутый его замечанием, полковник сосредоточивается. Но когда пауза непростительно затянулась, понял, что все значительно сложнее – граф просто-напросто не желает вступать в подобные полемики. То ли устал от них, то ли считает бессмысленными.
– Не много же у вас аргументов, – заметил командующий. – И молчание ваше тоже неубедительно.
– Тем не менее вы признаете, что я прав.
– Если мне не изменяет память, вас назначили начальником штаба, граф-полковник Штауффенберг, – да, нет?
– Так точно, господин командующий.
– Идите и приступайте к исполнению своих обязанностей, или, может быть, вначале вы собираетесь убить фюрера – а уж потом заняться исполнением своих непосредственных служебных обязанностей?
– Второй вариант для меня предпочтительнее. Тем не менее вначале я займусь сугубо штабными делами.
Массивная нижняя челюсть Фромма вновь отвисла и, описав полукруг, словно жернов, вернулась на место. Его поразила эта страшная откровенность полковника. Насколько же нужно ненавидеть фюрера и насколько не ценить свою собственную жизнь, чтобы решиться на такую безоглядную заговорщицкую храбрость, признал командующий. Неужели они задумали все это всерьез? «Нет, – сказал он себе, вновь провернув нижней челюстью-жерновом, – люди, всерьез задумавшие убить фюрера и осуществить государственный переворот, так вести себя не могут. Не должны».
– Вы – самоубийца, полковник Штауффенберг, – швырнул он, словно нож, в спину полковнику, который уже взялся за дверную ручку. – Мне жаль вас.
Граф оглянулся, и единственный глаз его кровянисто взблеснул, отражая оранжевый луч предзакатного солнца.
– Вы абсолютно правы, господин командующий. Но почему вы имеете в виду только меня?
– Кого же еще?
– Всю нацию.
– Нация самоубийцей не бывает.
– Ошибаетесь. Нация, позволившая прийти к власти такому человеку, как фюрер, – это и есть