Маньчжурские стрелки. Богдан СушинскийЧитать онлайн книгу.
href="#n_4" type="note">[4], – холодно уведомил Скорцени.
– Плохо, – проворчал шеф имперской безопасности. – Будем считать это нашим общим упущением.
– Я так понимаю, что это упущение Канариса и Шелленберга, которые призваны были заниматься внешней разведкой. К тому же в той части мира активно действовала наша союзница, Япония.
– Видите ли, Скорцени, я не могу позволить себе отвечать фюреру с той же беззаботностью в голосе, с какой отвечаете вы. – Обер-диверсант знал, что фюрера больше раздражала невнятность, с которой вечно страдающий зубной гнилью Эрнст Кальтенбруннер произносил слова, нежели мнимая беззаботность в его голосе, однако сейчас это особой роли не играло.
– И чем же вызван интерес фюрера к Маньчжурии? – спросил он, пытаясь придать своему вопросу нотки столь любимой обергруппенфюрером озабоченности.
– Этого он не объяснил. – «Потому и не объяснил, что ты не решился уточнить», – мысленно упрекнул его Скорцени. – Но предполагаю, что фюрер недоволен демонстративной сдержанностью Японии в этом районе. На недавнем совещании он так и выразился: “Демонстративной сдержанностью, позволяющей русским безболезненно оголять свои дальневосточные тылы, перебрасывая на западный фронт свои резервы”».
– То есть серией каких-то крупных диверсий фюрер хотел бы поджечь советско-маньчжурскую границу, заставив Японию втянуться в боевые действия.
– Если он действительно примет такое решение, вам, Скорцени, придется срочно обзавестись самурайским мечом, а главное, вызубрить кодекс самурая.
– Причем зубрить придется по старинным японским текстам, по иероглифам, – поддержал его мрачную шутку обер-диверсант. Никакого желания познавать сейчас эту часть мира у него не возникало, но что поделаешь?
– Советую обратиться к оберштурмфюреру фон Норгену из восточного сектора внешней разведки СД, который немного владеет китайским, а главное, продолжает опекать кое-кого из посольства Маньчжоу-Го. Я уже вызывал его к себе. Норген считает, что ставку следует делать не на японцев, а на русских белогвардейцев, на которых здесь, в рейхе, опирается русский генерал Краснов. К слову, выяснилось, что в Маньчжурии этими белоказаками командует генерал-лейтенант Семенов.
– Я побеседую с фон Норгеном, – заверил обер-диверсант своего шефа, но в тот момент, когда казалось, что разговор уже был завершен, Кальтенбруннер вдруг произнес:
– Кстати, известно ли вам, что в свое время, по приказу Гиммлера, адмирал Канарис готовил специальный отряд разведчиков, набранных из кадетов школы СС, для совместной работы с японской разведкой?[5]
– Впервые слышу о таких кадетах, обергруппенфюрер.
– Сам только что вспомнил. Как вспомнил и то, что заниматься этими японо-кадетами рейхсфюрер СС поручил Шелленбергу.
– Уверен, что Шелленберг не откажет мне в аудиенции.
– Кроме всего прочего, вы теперь у нас – герой нации и личный агент фюрера по особым поручениям[6], –
Исторический факт. Накануне нападения на СССР Гиммлер увлекся вопросами сотрудничества с Японией, поскольку был уверен, что император Хирохито прикажет своим войскам вступить в войну с Россией задолго до того, как германские войска вступят в Москву. Как командующий войсками СС, в чьем ведении находилось и РСХА, Гиммлер предпочитал заранее обзавестись надежными кадрами «японо-разведчиков» и диверсантов.
«Героем нации» штурмбаннфюрера СС Отто Скорцени стали именовать после его операции по освобождению из-под ареста дуче Муссолини. Подробнее об этом – в моем романе «Похищение Муссолини». Тогда же фюрер назначил его и личным агентом по особым поручениям, должность которого, при невысоком чине Скорцени, позволяла ему подчинять себе куда более высоких чинов вермахта и даже СС.