Бабочка. Алекс СоммЧитать онлайн книгу.
оторвавшейся от берега в сторону синего моря.
Улица Вагнера
«…Беззаботная тишь после обеденного дождя. Широкая лента уходящего вдаль асфальта омолодилась, обрела ровный тёмный тон и множество прикрас. Мелкие зеркала сбежались стайкой на его полотно и отражают незаконченные фрагменты веток, украшенных глубоко зелёными листьями. В отражениях пропадают – прозябают их пожелтевшие собратья, редкими монетами рассыпанные ненастьем как свежевыданный аванс наступающей осени.
Вдоль асфальта тянутся рядами мокрые стволы – извилистые складки коры приобрели окаменелость, а намокшая стена дома напротив выглядит рыхлой. Белые кирпичи промокли неравномерно, ближе к краям, и чёрной аэрозолью на них в два ряда кричит воззвание. В память о палящих днях оно гласит на неизвестном языке:
«Посоны
го на реку».
Под навесом автобусной остановки царит предельно сухая, оживлённая обстановка. Оттуда пристально сканируют редких прохожих, пока те не проколются и не попадут в цепкие лапы. Стоит беспечному путнику потянуться в карман за сигаретой, как тут же к нему от остановки устремляются вольные стрелки. С наживой они возвращаются под навес, в узкий круг единомышленников. Это местные бриллианты мутной воды, они олицетворяют на этой улице тему Грааля. У них, на узкой скамье в две жердины, укрыт заветный пузырёк, и вечер пристраивается в очередь за днём под негромкие рассудительные речи. Изредка доносится, как они вносят серьёзные коррективы в свой распорядок и разводят турусы:
– Эй, не колготись… Я разливаю…
– Ну так начисляй по-бырому…
И драгоценный сосуд победно мерцает в руке Парсифаля…
И эти глаза в глубине улицы, распахнутые навстречу именно мне. Горящие посреди асфальта так, что в этой радости тонут разные ослепительные солнца, и, наконец, угадываются отсветы горящих мостов из прошлого.
Словно моя первая кража…
Тот же трепет перед неведомым – неискушённость торжествует – и разбавляет решимость, гремучая смесь переполняет сердце и клокочет, надрывая клапаны. Тогда я надвигаю поглубже картуз и делаю шаг вперёд, ведь не век же мне быть прикованным к месту, и я начинаю движение, чтобы не перегореть на холостом ходу.
Словно мой первый угон…
Уводить девушку у друга – всё равно что угонять классную машину с чужой парковки. И, неминуемо, – с ним потом в пустом гараже – восемь бутылок водки на двоих – всё равно что убиться насмерть – и – наконец – «вообще-то она сама…», неизвестно кто произнёс, но cогласились оба. Не осталось ни на ком вины за этот сумасшедший аттракцион, а наш цельный мир полностью изменился, и с этим всё осталось по-прежнему. Проскрежетала дверь гаража, вызвездилось ночное небо, задымились последние сигареты, и мы разнесли в разные стороны каждый с собой красоту этой единственной девушки на двоих, как чудо.
Гаражи были в самом конце, в тупичке улицы, и через несколько лет я разбивал об эти двери