Слепой секундант. Дарья ПлещееваЧитать онлайн книгу.
что после смерти Акиньшина видел Афанасия с одноглазым мужиком у Гостиного двора, и мужик был явно из гостинодворских – стоял на углу с Афанасием в длинном русском кафтане и с непокрытой головой, как будто выскочил на минутку.
Поехали к Гостиному двору, Еремей снова оставил барина в возке и пустился расспрашивать сидельцев в лавках. Прошел он вдоль всей Суконной линии, свернул в Большую Суровскую и ее прошагал, задавая вопросы купцам с сидельцами, но лишь в Малой Суровской набрел на одноглазого мужика, втаскивавшего в лавку корзину с крымским вином.
Едва услышав имя Афанасия, мужик поставил корзину, поманил за собой Еремея, втолкнул его в каморку за лавкой, уставленную пыльными мешками, неожиданно повалил и сел ему на грудь с удивительной ловкостью. В горло Еремею уткнулся нож.
– Говори живо, на что тебе Афанасий? – спросил одноглазый. – Пикнешь – тут тебе и карачун.
Еремей, не привыкший к такому обхождению, онемел.
– Ну? Иль ты говорить разучился? Кто ты таков? Кто тебя за Афанасием послал? Дедка? Ну? Точно – Дедка. А шиш ему! Коли помнишь какую молитовку – молись, сволочь.
Еремей открыл было рот – и в рот тут же въехала грязная меховая рукавица. Одноглазый дважды свистнул.
Оказалось, в недрах Гостиного двора имеется целое царство, над которым власть государыни не распространяется. Выскочил из-за мешков человек, вдвоем вздернули Еремея на ноги, накинули мешок на голову. И потащили, пропихивая между штабелями каких-то загадочных товаров, по узким ущельям, и еще под зад коленом поддавали.
Еремей ничего не понимал и сперва влекся, куда гнали, а потом на него злоба напала. Он, крепкий мужик, в теле, хорошо выкормленный, испугался непонятно кого. Ножа у горла более не было, а кабы и был – неужто Еремей так не сожмет злодееву руку, что кровь из-под ногтей брызнет?
Он резко развернулся и ударил незнамо куда. Человек, пихавший Еремея сзади, уклонился, и кулак попал в мешок, крайний в ряду второго яруса. Мешок слетел со своего места, Еремеев кулак потащил хозяина за собой, и Еремей, споткнувшись, оперся о мешочную стену. Тут-то и началось…
Полминуты спустя под мягкими мешками с курагой, черносливом и прочим южным добром барахтались все трое: Еремей, одноглазый мужик и его помощник. Барахтались они молча – и это Еремея обнадежило: стало быть, кого-то эти налетчики тут боятся, коли голоса не подают! Слышался лишь кое-как сдерживаемый чих.
Наконец Еремей избавился от надетого на голову грязного мешка и обнаружил себя в полных потемках. Куда ползти – он не понимал, двинулся наугад, уперся в стенку. Это было уже кое-что – перемещаясь вдоль стенки, можно найти хоть какую дверь.
Сразу ему этот маневр не удался – пустого пространства стены было ровно на аршин, а потом до потолка воздвигались ящики. А падающий на голову ящик гораздо хуже мешка, и Еремей замер, а потом крошечными шажками, ощупывая ящичную стену, стал передвигаться неведомо