Родители и взрослые дети. Как разрешить конфликты и восстановить отношения. Джошуа КоулманЧитать онлайн книгу.
мы не поможем вам делать это иначе. Ваш сын довольно ясно дал мне это понять на нашем с ним сеансе.
Исходя из своего многолетнего опыта, могу сказать, что то, как родители реагируют на рекомендацию извиниться и насколько они стараются с пониманием отнестись к непонятным для них претензиям или суждениям своего ребенка, имеет решающее значение: часто от этого зависит, увидят ли они когда-нибудь своих детей или внуков снова.
– Ну, извиняться-то перед ним я не собираюсь. Ни за что. С какой стати? – был ответ Ральфа.
Рэйчел устало взглянула на него. Было понятно, что ее давно уже утомила эта старая, постоянно повторяющаяся модель взаимодействия: она умоляет мужа занять более мягкую, не такую закрытую позицию, а он дает ей резкую отповедь. Матери часто готовы продолжать попытки примирения после того, как это перестают делать их мужья (говорю это, основываясь на опыте работы с супружескими парами). Я работал со многими отчаявшимися матерями, говорившими примерно так: «Моя жизнь не имеет смысла без детей и внуков, так зачем мне жить дальше?» Это понимание заставляет их непрестанно прилагать усилия, иногда выходя далеко за пределы благоразумия. А порой они не прекращают попыток, потому что понимают, что для примирения ребенку необходимо что-то еще.
Стремление матери настойчиво добиваться своей цели может являться следствием того, что женщины по-прежнему придерживаются более высокого стандарта ответственности за семейные отношения, чем мужчины[11]. В результате им гораздо труднее смириться с положением отверженного. Отцы тоже глубоко страдают от отчуждения, но это не так пагубно сказывается на их личности. И, в отличие от матерей, они могут полагать, что отказ от примирения – это проявление гордости или мужественности, а не эгоизма.
В случае с Ральфом я сознавал, что агрессия и грубость отгораживали его от чувства печали и стыда по поводу отвержения со стороны сына.
– Извиняться как раз необязательно, – еще раз попробовал я. – Скорее, это выглядит так: вы говорите, что, воспитывая его, не понимали, что причиняете ему боль. А сейчас понимаете. Теперь вы хотите общаться по-другому. Не нужно говорить, что вы плохой человек или плохой отец. Просто ваше поведение оказало на него негативное влияние, а вы этого вовсе не хотели.
Рэйчел с надеждой посмотрела на мужа, ожидая увидеть, найдет ли этот новый подход у него какой-либо отклик.
– Звучит неплохо, – сказала она.
Но Ральф уступать не собирался. Напротив, он, похоже, ожесточился:
– Я действительно хотел, чтобы он меня боялся: я хотел закалить его. Он был таким плаксивым маменькиным сынком.
– Он не был маменькиным сынком, – сказала Рэйчел тихо, хотя и с явным возмущением, которое до этого не выказывала. – Он не ты. Не каждый идет по жизни как бык, расталкивая всех, кто встает у него на пути. Просто у нашего сына более кроткий нрав. Почему бы не попробовать то, что предлагает доктор Коулман?
Я чувствовал, что Ральф все глубже уходит в оборону, и не хотел, чтобы наша встреча шла в этом
Anne-Marie Slaughter, “Why Women Still Can’t Have It All,” https://www.theatlantic.com/magazine/archive/2012/07/why-women-still-cant-have-it-all /309020/; Joshua Coleman, The Lazy Husband: How to Get Men to Do More Parenting and Housework (New York: St. Martin’s Press, 2007).