Песок пирога. Олег Николаевич ЖилкинЧитать онлайн книгу.
школе. Это была сатирическая новелла о городе, в котором я родился. Я так увлекся, что игнорировал опасности, которые меня подстерегали. За мной «охотилась» старшая в смене уборщиков Шеннон, которая сама не выпускала телефона из рук, но не могла допустить того, что какой-то русский позволяет приходить на работу как к себе в кабинет, обдумывая планы действий героев и сочиняя новую главу, которая рождалась в течении рабочего дня. Я тут же выкладывал ее в сеть и получал на нее отклики. До сих пор я писал только короткие рассказы, и сочиненная за две недели повесть стала для меня самого неожиданным открытием того, что я способен и к более крупным формам.
Я следил за актуальными событиями, происходящими в родном городе, поддерживал переписку с некоторыми своими знакомыми по сети и даже ухитрялся ссориться со старыми приятелями, стремясь сохранить иллюзию динамики наших отношений несмотря на то, что я покинул город более десяти лет назад. Я посвятил городу несколько своих стихотворений, в одном из которых я даже пожелал родному городу превратиться в пепелище, в метафорическом смысле, разумеется, желая забыть все то дурное, что было с ним связано. Город стал для меня художественным образом, в котором я черпал свое выдыхающееся в Америке вдохновение.
Я из Иркутска.
Давно, причем, из.
Зная одно направление -
на Запад, типа,
на самом деле:
«мели Емеля!»,
развивался по шизофреническому типу -
круги наматывая,
как фокусник из шляпы
доставал ленты пестрые
одну за другой,
и в зал бросал на потеху публике
толпе, практически,
для которой материя всегда первична
будь то стринги,
иль ризы Христовы.
Не с того ль повелось, на самом деле?
Жребий бросали,
псами вгрызались, делили
рвали на части…
Отвлекся, впрочем.
Так, вот:
петель кружева,
мелодии дерева,
в сумме слагаемые города.
В памяти вырублено топором:
«Не говорят о веревке, в доме повешенного»,
и имени не называют.
В церквях записочки
с просьбами о поминовении:
два пишем, три в уме.
Кадят кадила, втыкаем в подсвечники
свечи валятся замертво, не горят!
Зло, с досадой: как все неловко,
не протиснуться, не повернуться
«Сени, вы, сени мои», -
спасение -
свежего воздуха с Ангары вдохнуть.
Вдох-выдох,
даже не верится,
что так легко можно попасть
в меда эти восковые, в эту патоку,
что льется из бочки,
прямо в пасть
потребителю-любодею
сала-солода,
золота куполов,
графских титулов,
мироточащих икон
из закромов купеческих,
из грязи,
достают