Риббентроп. Дипломат от фюрера. Василий МолодяковЧитать онлайн книгу.
уже на германской границе возвращавшийся из Америки Риббентроп был с пристрастием допрошен офицером, которому сообщил, что владеет, помимо английского и французского, испанским и русским[8] языками. Выслушав его рассказ и просмотрев бумаги, офицер объявил юноше, что тот будет… отправлен за границу с секретной миссией. «Нет, нет! – закричал Риббентроп. – Я хочу быть настоящим солдатом, как мой отец и все мои предки. Я не для того пробирался на родину, чтобы стать шпионом!» Офицер наставительно сказал: «Долг каждого настоящего немца защищать Отечество. Любое средство для достижения этой цели хорошо», – и отпустил его с миром. Риббентроп прибыл в 12-й гусарский полк… Здесь история обрывается и возобновляется только в декабре 1915 года, когда лейтенант фон (!) Риббентроп, тайно прибывший в США на подводной лодке, представляется германскому послу графу Иоганну фон Берншторфу и военному атташе капитану Францу фон Папену. Папен, которого выследили и вот-вот должны были выслать из Америки, поручил лейтенанту руководить сетью тайных агентов и диверсантов, призванных мешать Соединенным Штатам помогать странам Антанты. Его ближайшим помощником стал Игнац Требич-Линкольн – один из самых знаменитых авантюристов ХХ века – крещеный еврей из Венгрии, успевший побывать депутатом британского парламента от Либеральной партии. После вступления США в войну против Германии в апреле 1917 года Риббентроп вернулся на родину путем, «достойным приключенческого романа»28.
Разумеется, всё это вымысел от начала до конца. Берншторф и Папен оставили подробные мемуары, в которых о Риббентропе – применительно к описываемым событиям – нет ни слова; то же относится и к биографии Требич-Линкольна. Посол признал, что субсидии на пропагандистскую деятельность шли через него, что он помогал немцам призывного возраста и резервистам вернуться на родину, но категорически отрицал свою вовлеченность в саботаж, хотя «горячие головы» обращались к нему с подобными предложениями. Папен занимался сбором информации, возможно, переходя границы закона, но тоже не связывался с непрошеными «диверсантами». Его причастность к актам саботажа не была доказана, хотя бумаги военного атташе не вполне честным путем попали в руки «нейтральных» американцев и воюющих англичан29.
Можно было бы не останавливаться на этой нелепой истории, если бы не ее показательность. Риббентроп вспоминал: «В Нью-Йорке [при отплытии в Европу. – В. М.] я слышал, что жадные до сенсаций канадские газеты, поддавшись психозу первых дней войны, стали распускать интригующие слухи о “бегстве шпиона Риббентропа”»30. Биографы таких статей не обнаружили. Думаю, что Иоахима подвела память и он имел в виду россказни Гюнтера и Глена, которые даже Шварц в 1943 году назвал «чистой выдумкой»[9]. Но выдумка оказалась живучей, проникнув в некролог, который посвятила казненному Риббентропу лондонская «Таймс».
В жизни все складывалось намного прозаичнее. В апреле 1918 года Риббентропа признали негодным к
Риббентроп пытался учить русский язык, находясь в действующей армии на Восточном фронте, но не преуспел в этом.
Он цитировал сообщение некоей «канадской леди»: «Все, кто знал Риббентропа во время его пребывания в Оттаве и симпатизировал ему, ныне сходятся в том, что его истинной целью был шпионаж», – но заявлял о своем несогласии с этим утверждением.