Три повести. ЛАРИСА ПОРХУНЧитать онлайн книгу.
у своего дома печальные, страждущие глаза бедного Мити, как называла его мама бабушки Вали, то есть моя прабабушка. Кстати, глаза были действительно выдающиеся: большие, выразительные с загнутыми кверху густыми ресницами. Наверное, этот немаловажный факт тоже сыграл свою роль. Хотя, как говорила бабушка, у неё были кавалеры, куда перспективнее «бедного Мити». Например, за ней ухаживал и бравый младший лейтенант, и даже парторг одного проектного учреждения, очень серьёзный молодой человек среднего возраста.
Я вообще заметила, что почти у каждой замужней женщины имеется в запасе хотя бы одна, а чаще две-три романтических и в меру пикантных истории, о том, что за ней ухаживали с самыми далекоидущими намерениями некие, как минимум – подающие большие надежды лица, и как максимум выдающиеся. Но, разумеется, какой-нибудь снедаемый любовью и буйством темперамента молодец, вроде моего будущего дедушки, а тогда просто Мити, путём своих хитроумных козней, грубой физической силы или при помощи угрозы её применения, всех их, конечно же, разогнал.
Когда они всё-таки поженились, мало что изменилось. Они всё время спорили, как будто продолжали друг другу что-то доказывать. Если дед соглашался, можно было не сомневаться, что баба Валя окажется против. Если ей что-то нравилось, дед немедленно начинал это высмеивать или категорически отвергать. Если он говорил – чёрное, то баба доказывала, нет, белое. Было такое ощущение, что всю жизнь они соревнуются в каком-то противоборстве, кто кого переупрямит. Мои брат с сестрой нехило так использовали в своё время эту особенность их взаимоотношений в своих целях.
Когда бабушка попала в больницу, она уже, оказывается полгода, как знала о своём диагнозе. И никому не говорила. Когда мама спросила, почему она молчала, та пожала плечами, а зачем? мол, успеете ещё расстроиться. Только дедушке сказала без всякой насмешки, грустно так:
– Как же ты будешь без меня, Митя?
И он заплакал. Это было первый и последний раз, когда я видела своего деда плачущим. А потом он посадил на даче её любимые хризантемы и маргаритки, хотя всю жизнь подсмеивался над её любовью к цветам, злился и говорил, что они только место занимают.
И когда я, восхитилась осенью этим нарядным, коричнево-оранжево-жёлтым ковром, он улыбнулся и сказал, что всю жизнь прожил рядом с Прекрасным. И я точно знаю, что имел он в виду вовсе не цветы.
Так вот я думаю, что любовь всё-таки есть. Обязательно, а иначе какой во всём этом смысл? Просто выражается она по-разному, иногда не сразу даже и поймёшь, что вот и это тоже любовь, да ещё и самая настоящая.
Или взять мою тётю. Основная её привязанность, по крайней мере, внешняя – это её муж и собака Гита. А весь остальной жар своего сердца, примерно в равной пропорции выплёскивается на остальных членов семьи. И остаток этот довольно внушительный, хватает на всех. Но больше всего достаётся, причём в прямом и переносном смысле, конечно мне. И я даже знаю в чём тут