Колючка. Интисар ХананиЧитать онлайн книгу.
– зачем я запоминала все те обходительные выражения? Почему наставники не могли научить меня языку жизни и смеха? Обязательно его выучу, мучительно думаю я. Как-нибудь обучу себя сама.
Перед тем как уйти, я трогаю старшую женщину за рукав и показываю ей дикую розочку, которую нашла возле гусиного пастбища, одну из последних в этом году.
– Торния.
Она смотрит на ветку.
– Терн.
Показывает на тернистый стебель, кивает, поворачивается к остальным и раньше, чем я могу остановить ее, начинает быстро говорить.
– Терн, – повторяют они, указывая на меня.
– Нет-нет, – тороплюсь поправить я. Приходится без особой пользы объясняться на родном языке: – Роза и тернии вместе – все растение – торния.
Но они не понимают меня, так что, когда спустя пару минут я покидаю комнату, за мной остается только колючее звонкое «Терн».
Я выхожу из конюшен, кручу в пальцах розочку и не знаю, смеяться над собой или фыркать от досады. По какой такой случайности схожие слова попали в обиход наших языков, во всем остальном совершенно разных?
Снаружи воздух уже по-ночному прохладный. Я оставляю розочку на одной из поилок и шагаю через двор к первой большой конюшне. Любопытство и тянущее беспокойство влекут меня в еще не запертые двери, ведут мимо загонов в надежде, что, может быть… да, вот он.
Фалада поворачивает голову и, навострив уши, смотрит, как я приближаюсь; его белая шерсть будто слегка светится в сумерках.
– Что ж, ты прямо вовремя, – ворчит он, когда я подхожу.
Я сдавленно смеюсь.
Жеребец смотрит с прищуром:
– Что это тебя так развеселило?
– Ты соскучился?
– Нет, – отвечает он немедленно. Был бы человеком – наверняка покраснел бы. – Ты же понимаешь, что я заперт в этом стойле с самого дня приезда?
– Тебя даже не выводили размяться в манеж?
Фалада с отвращением фыркает:
– Снова пытались оседлать. Представляешь? Конюх верхом на настоящем Коне! Неслыханно!
– Полагаю, ты не допустил этого?
– Разумеется, – отрезает он. – Ты бы допустила?
Я моргаю, пытаясь представить себя вьючным животным.
– Не знаю. – Я раздумываю, не была ли им всю жизнь и освободилась ли теперь или окончательно смирилась. Конь смотрит с негодованием, и я тороплюсь ответить: – Надеюсь, нет.
– Хорошо. – В его взгляде ожидание. Пока я решаюсь, он задирает голову и приказывает: – Выпусти меня, принцесса.
Я морщусь:
– Полегче! Может, и выпущу, но придется надеть повод, просто для порядка.
Он с неохотой соглашается, я почти не запутываюсь в упряжи, и мы вместе выходим на манеж. Закрыв за нами ворота и заперев их на засов, я снова расстегиваю ремни и спрашиваю:
– Ты когда-нибудь позволял хоть кому-то проехаться на себе?
Он встряхивает головой, скидывает повод и замирает, глядя на меня темными глазами:
– Никогда.
Снимается