Из жизни Петрова. Рассказы. Вера РезникЧитать онлайн книгу.
позвонили. Петров подошёл к двери и услышал знакомый женский голос: «Петров, нам нужно поговорить». «Нет – сказал Петров – Я простудился. И вообще – внезапно выкрикнул он – я больше не живу простой жизнью». – Петров плотно закрыл внутреннюю дверь, лёг на диван и с головой накрылся пледом – его лихорадило.
4. В гостях
«Мне сон во сне вдвойне смежает вежды»
Петров пошел в гости. «Гости дорогие, – сказал хозяин, – сегодня у нас…». Петров заскучал и стал гладить кошку. Кошка замурлыкала. Благоволение животным занимало в душе у Петрова большое место, животные это чуяли лучше любого запаха. А потом кошка убежала, и от нечего делать Петров засмотрелся на фотографии на стенах. Около одной фотографии он так долго стоял, как будто фотка навела его на глубокие мысли. Ведь известно, что глубокие мысли обычно приходят в голову ни с того, ни с сего, но если их высказать вслух, сразу всем становится понятно, какое основополагающее они имеют значение. Так, по крайней мере, с надеждой поглядывая на Петрова, думали остальные гости. Однако сам Петров никаких важных мыслей у себя не заметил. Напротив, у него вдруг появилось непередаваемое чувство, что он лишился внутри себя всякого умственного и душевного содержания и сделался пустым, как весенний эфир. Для верности Петров даже глаза прикрыл, чтобы окружающий мир не помешал ему заглянуть в себя и проверить, правда ли, в нем ничего не осталось? И убедился как дважды два, что, да, был Петров, а теперь его, можно сказать, нет. При этом видел и слышал пустой Петров не хуже прежнего. Более того, животные способности у этого порожнего Петрова необыкновенно обострились, и Петров внезапно почувствовал, как в отсутствие душевно-умственного содержания в нем взыграла какая-то всепоглощающая охотничья готовность. Он даже глаза сощурил, ноздри раздул и словно невзначай глянул в сторону убежавшей кошки. А потом снова посмотрел на неприметную фотку. И вот тут это всё и началось. Поскольку обонятельная чувствительность в Петрове возросла еще больше, чем глазная зоркость, у него закружилась голова от смешения грубого запаха хозяйственного мыла с теплым щекочущим духом глаженого белья. Затем в уши Петрову вторгся, ошеломив его, треск накрахмаленных халатов, и только потом, когда в синестезии возобладал визуальный ряд, он разглядел лысого старика с остроконечной бородкой, сидевшего на фоне выкрашенных белой краской стен за круглым столом среди баб в белых халатах, шапочках и косынках. Худые руки старика покоились на столе, больше никто из сидящих рядом с ним скрестить рук на столе не ос-мелился. На лицах окружавших старика баб лежала печать уловимого сходства, которое состояло в том, что, кроме утомления трудовой деятельностью, на них ничего прочесть было невозможно. Бабы одинаково смотрели перед собой и купно походили на задумавшиеся горы, но вглядевшись в очертания гор по отдельности, в каждой можно было распознать того или иного большого покорного зверя. Звери были сосредоточены