Семилетняя война. Как Россия решала судьбы Европы. Андрей БолотовЧитать онлайн книгу.
король, будучи наиближайшим и наисильнейшим соседом Империи, потому натурально и наиопаснейшим, хотя бы он такого непостоянного, захватчивого, беспокойного и возмутительного характера и нрава не был, каков у него суще есть», – такая оценка прусского гения сложилась у Бестужева. Попытки Фридриха щедрыми дарами умаслить петербургского канцлера провалились, хотя пруссаки действовали продуманно.
Есть версии о последовательной личной ненависти императрицы Елизаветы к Фридриху: дескать, слишком не совпадали их жизненные принципы. Дочь Петра, по свидетельству, например, прусского посланника Финкельштейна, с годами от православного благочестия перешла к ханжеству. До неё доходили слухи о личной жизни Фридриха – а пруссак, мягко говоря, не был благочестивым семьянином. Подозрение вызывали и религиозные взгляды прусского короля: считалось, что он утратил веру и положился только на собственные силы, то есть отдался наущениям дьявольским. В этом ключе трактовались и шаги короля в направлении к веротерпимости. Руководствовалась ли Елизавета подобной логикой в действительности? Не станем преуменьшать политической искушённости русской императрицы. Женскую эмоциональность и наивность она проявляла нередко, но в политических решениях умела руководствоваться более прагматическими материями, опираясь на опытных и даровитых советников. Елизавета держала рядом с троном не единомышленников, но сторонников подчас противоположных политических взглядов. Кто-то увидит в этом неразборчивость, а мы отметим управленческую мудрость.
Осознавала ли Россия, что Восточная Пруссия – земля славянская, занятая германцами в ходе пресловутого «дранг нах остен»? По тому, с каким накалом М. В. Ломоносов боролся за право трактовать историю древних славян в «патриотическом» ключе, можно судить о том, что Россия в те годы всё сильнее ощущала себя преемницей славян, живших и на территории Пруссии и подчинившихся германцам в незапамятные времена. При Екатерине о тех временах вспоминали ещё чаще: для Державина и Петрова легендарные сведения о славяно-варягах станут основой патриотической и экспансионистской идеологии. Да и сама императрица писала исторические сочинения и драмы о Рюрике, по-видимому, приписывая и себе самой славянские, а не только германские корни. В Восточной Пруссии Румянцев убедится, что местное население настроено к русским дружелюбно – несмотря на мародерские замашки армии Апраксина. И аристократы, и крестьяне чувствовали родство с диковатыми, но щедрыми русскими богатырями.
Для Петра Александровича Румянцева Семилетняя война станет часом славы. Сравнительно молодой генерал сумеет заявить о себе, достичь высоких степеней, завоёвывая звания и ордена шпагой и полководческим расчётом. С петровских времён Россия не знала столь героических биографий.
Успехи тогдашней российской артиллерии связаны с деятельностью графа Петра Ивановича Шувалова – двоюродного брата фаворита и тогдашнего генерал-фельдцейхмейстера,