Иммигрантские Сказки. Ната ПотемкинаЧитать онлайн книгу.
смысле? А кого?
Альбатросы тем временем исчезли сами – на них двинулись двое близнецов лет семи.
Гарри повернул голову и внимательно, долго смотрел на Лену, держа дымящуюся сигарету в зубах. Лена с детства привыкла к этому. Он мог говорить с сигаретой в зубах, долго, лишь слегка при этом шепелявя. Дым не разъедал ему глаз.
– Ленка.
– Что?
– Ты веришь в то, что вороны живут тришта лет?
– Нет.
– Почему?
– Ну… я читала…
– Что читала?
– Что они живут, как люди, и даже меньше.
– Лена.
– Что?
– Это буллщит.
Лена снова замерла и посмотрела на Гарри. Очень пристально и тревожно. Пока они глядели друг на друга, птичий гомон на пляже не умолкал. Через минуту Гарри заговорщически вдруг зашептал:
– А вот спорим… Ленка, смотри на меня… пока смотри… смотри пока… – он тянул время, параллельно рассматривая дочь, изучая, какая взрослая солидная женщина у него получилась, – а вот прямо сейчас посчитай до трех и направь свои глаза нале…во!.. Раз, два, три… направляй!
Говоря это, Гарри смотрел только на нее. На счет «три» Лена непроизвольно посмотрела влево, следуя то ли приказу, то ли любопытству. В метре от отца стояла огромная черная ворона. Просто стояла на досках со сложенными крыльями. Она там как-то беззвучно очутилась.
– Она пришла, – тихо сказал Гарри, также повернув голову, и через пару секунд еще тише, совсем бесшумно, произнес: – Ты пришла…
Птица была действительно очень крупная. Лена однажды видела таких в частном вольере в Колорадо, в Денвер они ездили в отпуск с мужем. Птицы были парой, самец и самка – два мощных, иссиня-черных, туловища, с большими круглыми головами, плавно перетекающими в корпусы. У Гарриной вороны как-то кривовато стояла одна лапка – Лена уже потом поняла, что правая. Лапка функционировала, птица на нее периодически опиралась, топчась по доскам, но что-то с этой лапкой было не то. Зато у нее была такая же большая круглая голова, как у тех, вольерных, в районе перехода в туловище перья слегка топорщились. Она внимательно смотрела на Гарри большими черными, идеально круглыми блестящими бусинами, иногда кокетливо наклоняя голову. Оперение переливалось в остатках солнца, как виниловая пластинка. Лена застала такие в детстве. Людской поток тем временем уменьшился, но кое-кто курсировал туда-сюда. Птица не пряталась, люди видели ее, хотя, для того чтобы заметить всю их группу в том закутке, аппендиксе между зданиями кафе «Волна» и ресторана «Татьяна», нужно было специально заострить внимание. Иногда прохожие замечали большую птицу, явно удивлялись ее размерам, однако продолжали уверенно идти дальше.
Лена молчала. Гарри шумно разломал батон. Сначала пополам. Затем взял половину и стал крошить ее на доски. Птица, не расправляя крыльев, подошла поближе и приветственно щелкнула крупным, даже фаллическим каким-то клювом, со звуком, будто кто-то проткнул надутый воздушный шарик. Затем начала медленно, неторопливо есть крошки, коих образовалось сразу много, постукивая по дереву. Лена молча продолжала смотреть на нее. И Гарри смотрел на нее не отрываясь.
– А я говорю, что вороны живут триста лет, – произнес Гарри. – Правда,