Ключ Соляного Амбара. Александр БубенниковЧитать онлайн книгу.
на не менее знаменитой своей выставочной картине «В бане».
Танюшки дома не оказалось… И они уже за разговорами и подначками мчались по пустынному шоссе от закрытого Никольского собора с изъятой оттуда святыней к Бородинскому полю. Серж листал роман и рассказ Пильняка с заметками на закладках и вполуха слушал лекцию Александра о своеобразном «Зеркале русской революции и контрреволюции» – за считанные дни до начала «августовского путча-91».
У правого поворота на Шевардино Серж попросил Александра остановиться с каменным серым от ужаса лицом и зачитал признание Дмитрия Сергею из «Откоса» с преамбулой «Это же вынос мозга от скорби и отчаяния».
«– Да, я хочу застрелиться, потому что со мною случилась страшная вещь, которую определить я не могу и с которой я бессилен справиться. Я люблю свою мать. Нет, подожди. Ты вот любишь Лелю, – и ты же живешь со своей горничной, и ты ходил в публичный дом. Я никогда не любил никаких Лель, и никогда не сходился с женщинами и никогда не сойдусь, потому что мне это омерзительно и совершенно не нужно. И вот, так, как ты любишь Лелю и свою горничную, и девку из публичного дома, – так я люблю свою мать, и люблю ее больше жизни, больше всего на свете и гораздо больше самого себя. Мне стыдно, мне позорно. Я молюсь на свою мать, как на бога, все прекраснейшее в мире – она, все чистое и священное. Но ночами я стою у двери в спальню отца и матери, и я подслушиваю все звуки, идущие оттуда, – и я готов убить отца от ревности. И дважды, точно случайно, я входил в ванну, когда мылась мама; я больше этого не делаю, потому что боюсь, что у меня разорвётся сердце от ее красоты».
– А теперь открой эту страницу с моей закладкой, – требовательно сказал Александр. – Видишь, в «Соляном амбаре» нечто подобное говорит Леопольд Шмуцокс Андрею Криворотову, альтер эго Пильняка, этим я сравнением я приблизил себя и тебя к одной из разгадок судьбы нашего земляка-писателя и разгадки тайны февральской революции 1917-го… Вот открой страницу из эпилога «Нижегородского откоса» по моей закладке и зачитай…
Серж Жагин прочитал громко и обречённо:
«Двадцать седьмого февраля в тот год закачалась, чтобы пасть в три дня, Российская империя… В письме Натальи Дмитриевны остался листок без начала и конца. – «Над Россией, над Нижним, нал моим домом – тишина метели. Сегодня пришло письмо: муж Кирилл умер в Константинополе. Сын Дмитрий по-прежнему на красных фронтах. Кирилл – знал ли он, что я ушла от него – с сыном, с моим и его сыном? Та тишина, которая в доме, – она к тому, чтобы мне думать о моей жизни. Милый, старый мой друг! – всю жизнь мне казалось, что я счастлива жизнью! – но настоящее, громадное счастье, необъяснимое счастье было у меня только однажды, оно пришло ко мне, когда я должна была спасать от самоубийства сына. Я не боюсь слов – я стала любовницей сына, и мне выпало такое счастье, которое редко выпадает людям, потому что вечность, все, что дает человеческая любовь и человеческая жизнь, все замкнулось в моем сыне, ставшим моим любовником. Это нестерпимое счастье. Муж Кирилл