Объявления заброшенного полустанка. Татьяна БеккерЧитать онлайн книгу.
притрагивался к спиртному, прикусив незажжённую сигарету и напевая что-то под нос. Андрею нравилось чувствовать себя дрессировщиком, что репетирует опасный трюк c диким зверем. Хотя любой дрессировщик аплодировал бы стоя смельчаку, который на несколько дней оторвал Саню от алкоголя.
Подпевая радио, Андрей выехал из посёлка, наслаждаясь уже ставшим привычным для него пейзажем. Здесь всё оказалось практически таким же, как он запомнил в детстве: высокие сосны c разноцветной корой, переходящей от светло-жёлтого в тёмную охру, солнечные лучи, подсвечивающие насыщенную зелень полянок, поразительно высокое небо c игривыми завитками облаков. Каждая деталь, каждая мелочь была наполнена какой-то значимостью, но при этом простотой. Прожив большую часть жизни в Питере и считая его одним из самых красивых городов земли, Андрей теперь убеждался, что нет более гениального архитектора, чем сама природа.
Удивительно, что мужчину совершенно не тянуло обратно домой. Вот уже третью неделю он гостил у своей тётки, наслаждаясь тишиной и неспешностью. На постоянные звонки супруги и партнёров по бизнесу он отвечал, что будет на днях, занят важными переговорами, но не предпринимал никаких попыток к исполнению своих обещаний. Сейчас, удивляясь своему внезапному импульсу бросить всё и уехать куда глаза глядят на недельку, Андрей вдруг вспомнил свой сон про жаркий запах раскалённых солнцем свежих шпал железной дороги, по которой раньше он приезжал в Курай из Питера c бабушкой.
Посёлок сильно изменился за время его долгого отсутствия. И можно ли назвать посёлком несколько жилых домов, крохотный магазинчик из проржавевшего вагончика да один трактор, принадлежавший сразу всем жителям? Но было в этом месте что-то до боли родное, понятное и сердцу, и глазу, навевающее странное спокойствие и умиротворение.
«Продаются домашние яйца, творог, молоко, сушёные грибы, варенья и соленья. Курай, дом c синей крышей»
«И на кой ляд нам нужен тут его интернет, приехал хозяин жизни и давай свои порядки наводить», – думала Калмычиха, спеша на железнодорожную станцию. В двух больших корзинах она тащила яйца и бутылки c молоком, а за спиной, в неудобном холщовом мешке, оттягивавшем плечи, были аккуратно завёрнутые в газету банки c черничным и брусничным вареньем.
«Жили же мы спокойно, дык нет, явился-не запылился. Я ж Нюрку из города, из грязи этой забрала, чтоб человеком растить, a они и сюда дерьмо своё тащат и конфеткой подсовывают», – аккуратно разложив товары, старуха поправила выбившиеся от долгой ходьбы седые пряди и попыталась принять приветливый вид.
Калмычиха помнила Андрея ещё ребёнком, которого впервые привезли на лето в Курай к его тётке, Зинаиде. Местные ребятишки сразу окрестили его «городским» и отказывались принимать в свои игры и забавы, да мальчик и сам не жаждал влиться в компанию сверстников. Практически весь день он проводил в компании своей бабушки, Пульхерии Ивановны, принимая по расписанию рыбий жир, обливаясь холодной водой по утрам и зубря французский